— Отстань от меня, — продолжил я. — Я закончил квест и проиграл игру.

Нейля слушала меня с озадаченным выражением лица. Будто думала о чём-то другом.

Попивая виски, я хотел открыть интерфейс, чтобы проверить «Возможность соблазнения», наверняка она поднялась до двадцати процентов. Но мне почему-то боязно выводить его из состояния «Не беспокоить».

— Нейля, если не будешь трахаться, то заключи договор с другим игроком, да иди куда хочешь. Мне и тут хорошо. Не нужны мне никакие менторы.

— Я не хочу другого игрока. Я верю в тебя.

— А я не верю.

— Менторы обещали помочь.

— Я ничего не понимаю, но мне не нужна помощь.

Нейля тряхнула головой, словно сбрасывая оцепенение, в которое её погрузили ка-эски, пытаясь повлиять на её поведение:

— Давай хотя бы уйдём отсюда? У меня странные чувства от этой комнаты. Эта идиотская лампа, огонь в камине…

— Останешься в комнате подольше — понравится.

Здание затряслось от взрыва гранаты, когда гул утих, услышал отчётливое «сука-мля», продолжение которого потонуло в лязге стали. Видимо Эми Макдональд оборонялась от настойчивой рыжей Любви и её многочисленных клинков.

— Иди к Эми Макдональд, — сказал я. — Эта фанатка будет рада твоему обществу. А если скажешь, что тебя послала серая слизь, чтобы наладить контакт с человечеством, то вообще станешь божеством культа «Мёртвое лицо»!

Нейля покачала головой:

— С тобой явно что-то не то.

— Я умер. Делов-то.

— То есть?

— У меня нет тела, всё. Юк, жоқ, no. No body, I am nobody, ха-ха. Ясно тебе, столетняя женщина?

От игрового алкоголя язык заплетался не меньше, чем от реального. Перескакивая с пятого на десятое, я рассказал столетней женщине о произошедшем за бортами ванны техаррации. Опустил подробности дружбы с Макарцевым, а так же приступ шизофрении, во время которого я видел элементы интерфейса игры в реальности.

Нейля выслушала и кивнула:

— У меня тоже нет тела. Я же не психую и не прошу тебя трахаться?

— А будешь?

— Нет.

— Ну… Тогда иди на х…

Тут я запнулся. А из-за чего я так взъелся на Нейлю? Из-за того, что она стала причиной моей смерти? Или из-за того, что она первая попалась мне под руку? Первая, на ком можно выместить злобу в собственной неудаче?

— Прости, — сказал я.

— Не прощу. Ты ещё за «говно мамонта» ответишь.

Я допил виски:

— Да, мы похожи. У тебя нет тела, и у меня нет тела. Но ещё есть информационная энтропия. Через восемь тысяч часов мой бинарный массив начнёт разрушаться. Я растворюсь в виртуальном мире. Сначала сойду с ума, а потом исчезну.

— А я?

— Ты как раз будешь в порядке. Ты же непись. Главное не забывай обновлять партнёрские договора с игроками.

Нейля подумала:

— А можно как-то конвертировать твой массив в массив эн-пи-си? — Поймала мой взгляд и поправилась: — Ладно, не отвечай, понимаю, что я сказала глупость. Но менторы обещали помочь.

— В чём? Чем? Зачем?

— Не знаю. Но мы должны дойти.

Я покрутил головой:

— У меня есть восемь тысяч часов жизни, которые я могу потратить на наслаждения. Вместо этого ты предлагаешь мне заняться игрой и прокачкой?

— Я просто предлагаю не сдаваться.

На этих словах окна в апартаментах разбились и в спальню влетели два полицейских дрона.