|
Захваченные женщины вполне достойны стать подарками великому вождю. Степь давно не нападала на эльфов, и на грядущем празднике вряд ли кто сможет подарить великому вождю более отменных красавиц. Три прекрасные девушки разных рас должны, по замыслу старейшин, символизировать будущие победы вождя над тремя соседними народами – гномами, эльфами и дроу. И Убивающий не подвел старейшин, хотя для того чтобы захватить дроу, пришлось терпеть шамана. Орк поморщился. Терпеть шамана было нелегко, но результат того стоил. Призванный шаманом дух схватил женщину-дроу прямо с лошади и бросил ее специально ожидавшим воинам так быстро, что та не успела себя убить. Орка раздражал обычай женщин-дроу убивать себя, когда пленение было неизбежным. Из-за этого нехорошего, по мнению орка, обычая, пропадала половина удовольствия во время набегов на дроу. Однако мысли Убивающего вернулись к приятным вещам. Военный вождь их клана стар и на празднике должен будет назвать своего преемника, а удачный поход делал Убивающего одним из главных претендентов. Кроме того, он сразу переодел пленниц, сохранив их одежду в целости, и племени не придется тратиться на одежду, достойную подарков великому вождю. Одно только беспокоило без пяти минут военного вождя – несколько орков, отправленные запутать следы, до сих пор не вернулись. Значит, погоня достаточно серьезная, раз они вынуждены ее отвлекать, уходя в степь другим путем. Лаониэль злилась. Она злилась на отца, за то что тот отправил ее в ссылку (подумаешь, отказалась выйти замуж за этого павлина ощипанного, Зоталиэля!). Она злилась на Зоталиэля, надумавшего свататься. Но больше всего она злилась на себя. Сдавливающий горло ошейник был артефактом, контролирующим магическую активность и вызывающим сильнейшую боль при любой попытке магичить. При этом использовать его для самоубийства не получалось. По-видимому, он как-то контролировал ее физическое состояние и создавал болевые ощущения ровно такой силы, которой достаточно, чтобы сбить концентрацию, необходимую для магичинья, но недостаточно, чтобы убить. Это она выяснила сразу, когда попыталась с помощью магии остановить свое сердце. Так что больше всего Лаониэль злилась на себя – за то, что больше внимания уделяла работе с железом, чем магии. «Теперь сдохну опозоренная, – думала она, одновременно пытаясь растянуть и ослабить веревки на своих руках. – Хорошо хоть эта светлая кукла заткнулась». – Лаониэль улыбнулась про себя, вспоминая, каким образом оркам удалось достичь такого фантастического результата. Орки не издевались над пленницами специально, но их образ жизни, когда сантиметр – еще не грязь, а больше – само отвалится, выглядел для пленниц как особо изощренное издевательство. Когда же светлая эльфийка попыталась возмущенными воплями и непрерывными стонами объяснить им всю степень их заблуждения, один из орков стянул сапог и засунул ей в рот портянку. После того как эльфийка избавилась от содержимого своего желудка, ей было сказано, что если она не заткнется, эта портянка будет у нее во рту постоянно. Немного передохнув, Лаониэль продолжила работу над веревками. Сидя на дереве, Лаурин внимательно разглядывал десяток орков, расположившихся на поляне. Эльф и его приятель были не из тех, кто считал, что хороший орк – мертвый орк, и будь те одни, друзья бы просто подождали, когда они уйдут, и продолжили свои археологические изыскания. Тем более что поляна с лазом находилась довольно далеко от стоянки орков. Но у тех были три пленника или пленницы, о чем из-за обилия грязи и мешковатой одежды невозможно было судить точно. Это для приятелей и стало основанием считать, что в мертвом виде конкретно эти орки будут выглядеть гораздо лучше. Нападение в лоб, естественно, исключалось, но эльф и гном знают каждую колдобину в этом лесу, к тому же у них уйма времени на подготовку… Быстрый Как Ветер – так звали орка, дежурившего под утро. |
