|
Тот задумчиво взялся за подбородок. Проблема заключалась в том, что эльфы обычно берут заводных лошадей только во время войн или при выполнении срочных государственных дел, каковым текущее, как поначалу казалось, не являлось. Уж очень они прикипали душой к своим любимицам, чтобы изменять им даже на время, и предпочитали просто не торопиться. – Скоро по ходу движения будет гномья таверна, – наконец ответил эльф, – возможно, удастся договориться о запасных лошадях. Думаю, мы сможем прибыть на место быстрее. – Эльф про себя вздохнул. Не любил он без особой надобности торопить события. Однако наказ короля был однозначен – всеми силами помогать дракону и решать возникающие в пути проблемы. Дракон повторил подсмотренный у недраконов жест – кивнул и помчался своим обычным бегом впереди процессии. Торвин В уютно обставленной комнате с окнами, выходящими во внутренний дворцовый сад, над которым явно поработали эльфы и за которым продолжали следить, на кровати, укрытая легким покрывалом, лежала черноволосая эльфийка. Внешне – чистокровная дроу. Много сотен и тысяч лет назад некогда единый народ эльфов по причинам, известным только самим эльфам, разделился. И так получилось, что со временем у дроу стало рождаться все больше детей с черными волосами, в то время как другая часть эльфов была по-прежнему светловолосой. Много копий сломали в научных диспутах эльфийские маги и маги дроу, ибо неоткуда было взяться чужой крови, чтобы повлиять на цвет волос. В итоге было решено считать виной всему смену ареала проживания, пусть и не очень далеко находящегося от изначального. Правда, доказательств этой теории не нашли – в новом месте и вода была такая же, и деревья, и магический фон не потревожен чужой магией. Со временем все привыкли к такому положению вещей, и чаще всего именно по цвету волос можно было с достаточной долей уверенности сказать, кто перед тобой – дроу или светлый эльф. Разумеется, современные эльфы отличаются от дроу не только этим – в течение многих веков каждый народ шел своим путем, однако разговор о другом. Рядом с кроватью сидел Торвин, сын эльфийского короля, и внимательно смотрел на свою сестру. Уже двое суток прошло с момента ее излечения, но она пока еще не приходила в себя. Эльф пребывал в смятении. Сначала он чуть не потерял сестру и, как ни старался гнать от себя тревожные мысли, уже приготовился если не к ее смерти, то к долгому выздоровлению. Пусть гроссмейстер, высланный отцом, и привел бы ее в порядок, но неизвестно, насколько быстрым и безболезненным оказался бы этот процесс. В любом случае Эль предстояло тяжелое испытание. Потом вдруг его вызывают и проводят к сестре, внешне практически полностью здоровой. Причем ничего не объясняют. Это-то и бесило больше всего! Если у гномов есть гроссмейстер-целитель, то почему они говорили, что такого нет? Почему не посоветовались с ним перед тем, как приступить к исцелению? Даже Элониль молчит, хоть и эльф. Авторитет принца для него ничего не значит – его родители в свое время были изгнаны из Леса, поэтому он не очень жалует своих. Но, конечно, не настолько, чтобы вредить – иначе бы его не подпустили к принцессе. Архимаг уклоняется от встреч, отговариваясь занятостью, а его помощники не в курсе дела. В принципе их можно понять – сегодня начались долгожданные празднества в честь дня рождения архимага, на которых и Торвину необходимо присутствовать, по крайней мере, в первый день, однако эльф считал, что здоровье сестры, принцессы эльфов, намного важнее какого-то бала. Да и могли ведь просто объяснить ему, что произошло? Он бы тогда и не дергался. – Не-э-эт! – внезапно закричала до сего момента лежавшая неподвижно девушка и выбросила вперед руки, пытаясь закрыться от чего-то, видимого только ей. Торвин бросился к постели, мягко схватил за руки бьющуюся в истерике Эль и стал успокаивать: – Тише, тише, сестренка. |
