Оливер поднял руки, признавая поражение, – они обсуждали это уже не впервые.

Краем глаза Корделия заметила, что кто-то приближается к их столику, и этот кто-то – вовсе не официант с десертом. Она умолкла на полуслове и оглянулась. К ним подошла адъютант Оливера, лейтенант Фориннис. Что-то случилось? У Корделии ёкнуло сердце. Но тут девушка робко, нерешительно отсалютовала, и Корделия успокоилась.

– Адмирал Джоул, сэр. Добрый вечер. Ваша светлость. – Фориннис почтительно повернулась к Корделии, изобразив нечто среднее между поклоном, армейским салютом и книксеном – видимо, сочла, что именно так и подобает приветствовать вице-королеву. – Прошу прощения, что прерываю вас… – и покосилась на опустевшие тарелки, оценив, очень ли некстати ее появление. – Я получила вот… это и не знала, что делать. Я показала его полковнику Мартин, но она тоже не знала, и поэтому сказала, что нужно спросить вас, сэр, поскольку вы, возможно, знаете всё про такие штуки. Мне сказали, что видели, как вы пошли сюда, ну и… вот оно.

В руке у нее был плотный конверт из цветной бумаги – вполне узнаваемая стилистика, хотя, по правде сказать, такого Корделия здесь увидеть не ожидала. Оливер тоже это узнал. Он, удивленно подняв брови, взял конверт и принялся его рассматривать.

– Ну-ну… что у нас тут, лейтенант?

– Полагаю, это приглашение на прием в цетагандийском консульстве. Хотя формулировки несколько… туманны. От лорда гем Сорена, надо полагать. – Она произнесла эту фразу с нескрываемым подозрением.

– Да, так оно и есть. Адресовано лично вам, ошибки быть не может. Написано от руки, как подобает молодому преуспевающему гему. Имеет в этом опыт, значит. Если он не сдрейфил и не воспользовался услугами опытного каллиграфа, что будет сочтено жуткой вульгарностью, если он на этом попадется. Бумага изготовлена вручную, хорошей выделки, несомненно, покупная.

Он извлек из конверта карточку, аккуратно поднес к носу и принюхался.

Корделия, откровенно забавляясь, откинулась на спинку стула.

– Что еще можешь определить?

– Корица, роза и гардения, как я полагаю. Не слишком тонко, хотя, возможно, он сделал поправку на адресата, что предполагает некоторые попытки соблюсти дипломатический этикет. Или даже, не приведи господь, прямолинейность. Посмотрим, что скажете вы, Корделия.

Он передал ей карточку вместе с конвертом.

– Но ведь мужчина не должен поливать письма духами? – смущенно спросила Фориннис. – Или у них в консульстве все приглашения такие?

– Вы когда-нибудь слышали о языке цветов, лейтенант? – поинтересовалась Корделия.

Девушка нахмурила бровки.

– Кажется, такой обычай был в Период Изоляции? У каждого цветка свое значение? Красная роза – любовь, белая лилия – скорбь и прочая ахинея?

– Именно так, – сказал Оливер. – Ну а цетагандийская гем-культура, когда они на своей территории, не ограничивается только цветами. Произведения искусства, художественный вкус в выборе предметов и их сочетаниях, цветы и – само собой – ароматы, вы их сами упомянули. Все они несут зашифрованные послания.

– Значит, я должна показать это послание службе безопасности базы? Правильно?

– Э-э… Кодируются, как правило, светские послания, – пояснил Оливер.