Нельсон был в восхищении от сказанного и долго целовал Эмме руки.

За время своего отпуска Нельсон несколько раз выбирался в Лондон, где встречался с премьер-министром Уильямом Питтом. Однорукого вице-адмирала всюду узнавали и приветствовали, люди были счастливы, если им удавалось дотронуться до его одежды. И снова предоставим слово лорду Минто: "Сегодня я встретил адмирала среди народа на Пиккадилли и, взяв его под руку, оказался вместе с ним в толпе. В самом деле, это так трогательно — видеть то удивление, восхищение, уважение и любовь… которыми он окружен, а главное — видеть, как и знатные, и простые люди выражают все эти чувства сразу же, как только его узнают. Этого не смогла отобразить ни одна пьеса или поэма".

Вскоре Нельсон при всей своей любви и популярности стал уставать от слишком назойливого внимания. Эмма же, наоборот, была счастлива.

1 сентября 1805 года в Мертоне проездом появился капитан Генри Блэквуд. Новости, которые он рассказал, были неутешительными. Вильнёв увеличил состав своего флота сразу на полтора десятка линкоров, однако вместо того чтобы следовать на север в Брест для прикрытия десанта, завернул в испанский Кадис, где соединился с испанским флотом.

— Судя по всему, грядут решающие события! — подвел итог Блэквуд. — Не сегодня-завтра вся эта франко-испанская армада двинется на север, и тогда настанет пора для наших пушек.

— Кажется, мой отпуск подошел к концу! — покачал головой Нельсон. — Можете не сомневаться, Блэквуд, скоро я устрою порку месье Вильнёву.

Проводив Блэквуда, Нельсон принялся вышагивать по дорожкам сада, которые в шутку называл своей палубой. Увидев его озабоченность, подошла леди Гамильтон:

— Что тебя беспокоит? Изобразив улыбку, Нельсон ответил:

— Ничего, я вполне счастлив, потому что окружен семьей и здоровье мое улучшилось с тех пор, как я на суше…

Уже все поняв, Эмма покачала головой:

— Я не верю тебе, ты жаждешь воевать, и если французов разгромит кто-нибудь другой, ты будешь несчастлив. Эту победу ты должен получить хотя бы как награду за свою двухлетнюю погоню по всем морям. И как бы мы ни горевали в разлуке, ты должен предложить Адмиралтейству свои услуги. После победы ты вернешься, и мы уже никогда не расстанемся.

— Храбрая Эмма! — поцеловал он ее. — Если бы таких, как ты, было больше, было бы больше и Нельсонов.

В тот же день он написал рапорт, прося восстановить его в должности командующего эскадрой, блокирующей Кадис. Рапорт был немедленно удовлетворен морскими лордами.

Затем Нельсон отправился в Лондон. В своем дневнике он записал: "Пятница, 13 сентября 1805 года. Сегодня в десять тридцать я уехал из милого, милого Мертона, где оставил все, что мне дорого в этом мире, — уехал служить своей родине и королю. Великий, обожаемый Боже, дай мне силы оправдать надежды моей страны. Если Тебе будет угодно, чтобы я вернулся, благодарность моя будет бесконечна и я буду возносить ее к престолу Твоему. А если соизволишь прервать дни мои на этой земле, я покорюсь смиренно в надежде, что Ты защитишь тех, кто дорог мне и кого я оставил. Да будет воля Твоя. Аминь. Аминь. Аминь".

Прибыв в Лондон, Нельсон изложил членам Адмиралтейства свой план кампании, который предусматривал самые активные действия, направленные на полное истребление объединенного франко-испанского флота.

— Встретившись с французами, — говорил он, — я поставлю флот в три линии. Одна будет состоять из полутора десятков самых быстроходных линейных кораблей. Их я буду держать против ветра или в другой удобной позиции. Командовать ими я назначу младшего флагмана, который будет использовать эту часть флота для создания перевеса на одном из направлений.