— Через десять часов я буду победителем или же потерплю поражение! Мы захватим все, что движется по водной поверхности! Начинать атаку!

Десант устремился к фортам Санта-Круса. Несмотря на отчаянную храбрость англичан, испанцы без особого труда отбили несколько атак. Но Нельсон был упрям.

— Ничего страшного! — сказал он, собрав капитанов. — Мы повторим атаку через два дня, а пока начнем бомбардировку порта!

Приемный сын Нельсона Джосая умолял разрешить ему участвовать в готовящейся атаке. Нельсон поначалу был против:

— Что будет с твоей матерью, если мы с тобой погибнем? Однако мальчишка не отставал и Нельсон, вспомнив себя в таком возрасте, в конце концов уступил под напором просьб, доводов и даже слёз.

Испанцы, понимая, что раз англичане не уходят, то будут пытаться их атаковать вновь, укрепляли свои позиции. Было очевидно, что легкой победы Нельсону на Тенерифе не видать. Понимая это, контр-адмирал составил завещание, подробно расписав, как распорядиться его нехитрым имуществом. Затем написал письмо и адмиралу Джервису, в котором оправдывался за то, что был убит, и объяснял неудачу своего предприятия: "Не буду затрагивать вопрос о том, почему мы не захватили Санта-Крус раньше. Ваше хорошее отношение ко мне поможет вам понять, что все возможное было сделано, однако — безрезультатно. Сознавая свою скромную роль, я все же поведу за собой этой ночью всех, кому предстоит высадка под обстрелом городских орудий. Завтра моя голова будет увенчана либо лаврами, либо ветвями кипариса"…

Заключительная часть письма Нельсона выглядит не слишком оптимистичной, ведь кипарис, как известно, в античном мире являлся деревом траура и печали.

Не забыл Нельсон и о сорванце Джосае. Понимая, что в случае его смерти мальчишка лишится поддержки и с его карьерой будет покончено, Нельсон просит за пасынка у Джервиса: "Позволю себе поручиться за Джосаю Нисбета перед вами и родиной. Уверен, что в случае моей гибели герцог Кларенс заинтересуется моим пасынком, для чего будет достаточно лишь упомянуть его имя".

Капитаны как один сомневались в успехе. Нельсон был с ними честен:

— Я полностью разделяю ваше мнение, однако честь Англии требует новой атаки, командование которой я беру на себя!

— Но это слишком опасно! — подал голос один из капитанов.

— Не стоит волноваться! — сухо заметил контр-адмирал. — Я уверен, что не вернусь из этой атаки!

В одиннадцать вечера, когда над островом опустилась черная южная ночь, от борта английских кораблей неслышно отошли шлюпки с десантом. Матросам и солдатам было строжайше велено молчать. Чтобы не скрипели уключины, их обернули тряпками. Но ничего не помогло. Едва шлюпки приблизились к берегу, как на них обрушился яростный огонь защитников Санта-Круса. Несмотря на сильнейший огонь и огромные потери, передовые шлюпки все же пробились к берегу, а солдаты и матросы даже сумели кое-как на нем закрепиться. Теперь надо было доставить на остров основную часть десанта. Во главе этого отряда шел сам Нельсон. Ему удалось добраться до берега, однако, едва ступив на песок, он был в упор поражен картечью. Нельсон упал как подкошенный. Выпрыгнувший рядом из шлюпки Джосая услышал его сдавленный стон:

— Я умираю!

Из правой руки Нельсона фонтаном хлестала кровь.