Моросил дождь, хотелось есть, а они все шли и шли. Тяжелые серые монашеские одеяния делали их совсем невидимыми. Усталость наваливалась неотвратимо, как снежная лавина. И неудивительно, что Зоя, Феодора и Елена обрадовались, увидев отряд солдат, посланный им навстречу, во главе с верным слугой Иоанна Львом.

Через час их уже доставили в военный лагерь, где они смогли переодеться, поесть и отоспаться. Через несколько дней Зоя и дочери встретились с Иоанном Кантакузином.

Феодора очень боялась этой встречи, ведь она последний раз видела отца шесть лет назад. Однако ничего особенного не произошло, если не считать одного неприятного разговора.

При встрече Иоанн обнял ее, потом немного отстранился, как бы разглядывая дочь.

— Орхан будет гордиться тобой, доченька, ты стала красавицей. Надеюсь, ты готова к брачному ложу?

— Нет, папа, — ответила Феодора после секундного замешательства. — И надеюсь, что не буду готова еще долго, — добавила она тише.

— Жаль, думаю, тогда придется отдать Орхану в жены твою сестру. Турки любят блондинок.

Услышав эти слова, Феодора радостно вскрикнула:

— Да! да! Пусть его женой станет Елена! Но тут вмешалась Зоя:

— Нет, Иоанн, все уже решено. И ты, Феодора, когда я с тобой разговаривала, уже дала согласие на этот брак, не так ли?

— Да, мама, — ответила Феодора почти шепотом. В глазах ее стояли слезы, а губы были упрямо сжаты: она овладела собой и была готова ко всему.

Вскоре объявили о браке Феодоры и султана Орхана. Само венчание состоялось немного позднее. Проходило оно по всем правилам христианской церкви. Феодора выглядела спокойной, разве что улыбка казалась несколько искусственной.

На следующее утро после свадьбы Феодора уплыла в Турцию. А через год после этих событий ворота Константинополя открылись для Иоанна Кантакузина. Через несколько недель после взятия города состоялась свадьба Елены Кантакузин и Иоанна Палеолога.

Надо сказать, что если бы Орхан увидел Феодору сейчас, то ей бы пришлось покинуть монастырь и переселиться в дворец султана — даже этот пресытившийся женскими ласками человек не смог бы пройти мимо такого цветка.

Феодора стала красавицей — с тонкой талией, стройными длинными ногами, высокой упругой грудью и прекрасным лицом. Несмотря на жаркое солнце, ее кожа сохранила нежный молочный цвет, а мягкие волосы цвета темного золота стали пышнее и мягкими волнами ниспадали на точеные плечи.

И конечно же, глаза, ее аметистовые глаза, светились душевной чистотой и нежностью.

В монастыре у Феодоры был собственный дом, состоящий из прихожей, столовой, гостиной, кухни, двух спален и комнаты для прислуги. Девушка ни в чем не нуждалась, хотя ее жизнь в монастыре нельзя было назвать роскошной.

Размеренный, тихий ход жизни прервался летом того года, когда ей исполнилось тринадцать. Случилось это в жаркий и душный летний полдень в 1351 году. Монахини и прислуга попрятались от жары, а она, скучая, бродила по двору монастыря. Внезапно подул легкий ветерок, принеся запах персиков. Феодоре очень захотелось этих плодов. Сад находился за монастырской стеной, а ворота монастыря в это время дня закрывали. Девушка решила перелезть через монастырскую стену, которая, к счастью, оказалась не слишком высокой. Перебравшись через стену, она вволю наелась сладких плодов. Пора было возвращаться назад, и она начала карабкаться на стену, но та оказалась старой, и Феодора, ухватившись за какой-то выступ, сорвалась вниз. К своему удивлению, упала она не на жесткую землю, а прямо в сильные руки смеющегося мужчины. Она зажмурила глаза, и когда открыла их, то увидела красивого молодого человека.

— Ты воришка или просто маленькая голодная монахиня? — спросил он.