Пеллэм кивнул. Не сказав больше ни слова, он вышел из конторы и пошел по улице. Экскаватор зачерпнул ковшом строительный мусор, оставшийся от дома Этти, — в основном, осколки каменного бульдога ручной работы, — и бесцеремонно высыпал их в стоящий рядом контейнер.

«Все приходит и уходит. Так устроен мир.»

Ему не оставалось ничего другого, кроме как спросить. Напрямую.

Этти неуверенно вошла в комнату для свиданий центра предварительного содержания под стражей. Как только она увидела Пеллэма, ее тусклая улыбка сразу же погасла.

— В чем дело, Джон? — Прищурившись, Этти посмотрела на его хмурое лицо. — Что случилось…

Она осеклась.

— Полиция обнаружила банковский счет.

— Счет?

— В банке Гарлема. Сберегательный счет, на котором лежат десять тысяч.

Яростно тряхнув головой, пожилая негритянка прикоснулась к виску здоровой рукой, безымянный палец на которой был сломан много лет назад и плохо сросся. На мгновение ее лицо озарилось искренним раскаянием, но она тотчас же опомнилась и выпалила:

— Я не говорила о своих сбережениях ни одной живой душе! Твою мать, как полиции удалось о них пронюхать?

Теперь Этти уже была замкнутой и настороженной.

— Вы никому не говорили об этом. Не заявили на суде, не предупредили поручителя. Не сказали Луису. Со стороны это выглядит очень нехорошо.

— Совершенно непонятно, почему весь мир должен знать все о жизни бедной, простой женщины, — отрезала Этти. — Муж ее обобрал, дети обобрали, все только и делают, что обирают, обирают и обирают ее! Каким образом полиция разузнала о моих сбережениях?

— Не знаю.

Этти с горечью спросила:

— И что с того, что я отложила кое-какие деньги?

— Этти…

— Это мое дело, черт побери, и никого кроме меня не касается.

— Утверждается, что вы — или еще кто-то снял деньги со счета как раз за день до пожара.

— Что? Я ничего не снимала.

Этти широко раскрыла глаза, полная тревоги и гнева.

— Две тысячи.

Вскочив с места, пожилая женщина, хромая, описала круг по комнате, словно намереваясь вырваться на улицу в поисках пропавших денег.

— Меня ограбили? Украли мои деньги? Кто-то проведал о том, что я отложила на черный день! Какой-то Иуда лишил меня всего!

Эта напыщенная тирада показалась Пеллэму составленной заранее, словно Этти наперед подготовила оправдание на тот случай, если деньги будут обнаружены. Он нахмурился. Опять какие-то тайны! Чувствуя на себе взгляд потрясенной Этти, Пеллэм отвернулся и уставился в окно. У него мелькнула мысль, не обвиняет ли Этти в пропаже денег его. Не он ли тот самый Иуда?

Наконец Пеллэм спросил:

— Где лежала расчетная книжка?

— В квартире. Полагаю, она сгорела. Ну как кто-то мог просто забрать мои деньги? Что мне теперь делать?

— Полиция заморозила банковский счет.

— Что? — воскликнула Этти.

— Теперь больше никто не сможет снять с него деньги.

— Я не смогу взять свои деньги? — прошептала она. — Они мне очень нужны. Нужны все до последнего цента.

«Зачем? — подумал Пеллэм. — Для какой цели?»

Вслух он спросил:

— Вы не воспользовались этими деньгами для того, чтобы внести залог. И не смотрите на меня так, Этти. Я просто повторяю чужие слова. Это все выглядит очень подозрительно.

— Полиция считает, этими деньгами я расплатилась с поджигателем? — горько усмехнулась Этти.