— Итак, что хочешь — «Дос», «Текате»?

— «Дос».

Рамирес достал из холодильника две бутылки пива. Прижал горлышками к столу, одним хлопком ладони сбил крышки с обеих. Передал одну Пеллэму, и тот жадным глотком выпил чуть ли не половину.

В комнате была духота. В обоих окнах стояли кондиционеры, но они не работали. В зашторенные окна проникал горячий, пыльный воздух, и жара казалась осязаемой на ощупь.

Сняв с кухонного стола коробку, Рамирес достал из нее пару кроссовок и начал их зашнуровывать. Кроссовки были в точности такие же, как те, что он подарил Исмаилу.

— На, приятель, возьми.

— Какое у вас в штате наказание за принятие в дар краденого? — спросил Пеллэм.

— Твою мать, я их нашел!

Попрыгав, Рамирес одобрительно посмотрел на кроссовки.

— Терпеть не могу спортивную обувь.

— Да, ты предпочитаешь ковбойские сапоги. Господи, почему ты носишь эти долбанные сапоги? У тебя ноги в них не болят? Итак, Пеллэм, что ты здесь делаешь? Зачем пожаловал ко мне в гости?

— Я уезжаю из города, — ответил Пеллэм. — Пришел за своим револьвером.

— Насколько я слышал, та moyeta, она призналась в том, что подожгла свой дом. Дружище, она твоя хорошая знакомая. Представляю, как тебе плохо. Но никто не имеет права сжигать здесь старые дома. Это очень плохо.

Рамирес завязал шнурки аккуратным бантиком и туго затянул узел. Медленно встал, наслаждаясь ощущением новых кроссовок. Поочередно попрыгал на носках и на пятках. Сделал обманное движение в сторону и вдруг резко взмыл вверх, соскоблив кончиками пальцев побелку с потолка.

Пеллэм обратил внимание на написанную от руки табличку, висящую на стене рядом с рекламным плакатом спортивного «Корветта», на который облокачивалась одетая в бикини фотомодель.

Ты стоишь у колыбели «Кубинских лордов».

Или ты Друг, или проваливайся к такой-то матери.

Рамирес перехватил его взгляд.

— Да-да, — заметил он, — сейчас ты скажешь, что надо было написать «проваливай».

— Нет, я хотел сказать, что это чертовски отличный плакат.

— Ты в баскетбол играешь? — вдруг спросил Рамирес.

— Немного.

Последний раз Пеллэм играл один на один с человеком в инвалидном кресле и проиграл со счетом два-шесть. Жаль, что ему не придется сыграть с Исмаилом; возможно, мальчишку он еще смог бы обыграть.

— Сегодня я отправляюсь в Вилледж, сыграю на половине площадки. Там есть здоровенные moyetos. Слушай, как же эти ниггеры хорошо играют… Поехали со мной.

— Благодарю, но я уезжаю отсюда, — сказал Пеллэм.

— Ты имеешь в виду, навсегда?

Пеллэм кивнул.

— Забираю свой фургон и отправляюсь назад на Западное побережье. Нужно будет немного поработать. Я кое у кого взял в долг, и примерно через пару месяцев эти люди начнут требовать у меня вернуть деньги.

— Хочешь, я с ними поговорю? Я смогу…

Пеллэм поднял руку.

— Не надо.

Пожав плечами, Рамирес задрал в углу кухни линолеум и приподнял одну из половиц. Достав «кольт» Пеллэма, он протянул револьвер.

— Дружище, ты просто спятил — расхаживаешь с таким старьем. Я достану тебе отличный «торес». Просто прелесть. Тебе очень понравится. Бам, бам, бам. В наши дни без обоймы с пятнадцатью патронами никак не обойтись.

— Знаешь, мне так много не бывает нужно.

Положив половицу на место и закрыв ее линолеумом, Рамирес сказал:

— Я телек почти не смотрю, но обязательно включу, когда будут показывать твой фильм, Пеллэм.