Хотя звучало заманчиво, но герои не глупы и будут постоянно чувствовать эманации от пекарни, а Сора ещё не в силах заглушить такое количество магии. Пока что.

Потом обдумаем, как лучше это провернуть. Церя даже поможет ей, если у него появится бесконечный доступ к волкам. Можно его даже на прогулку не водить. Будет сам резвиться… Мечты, они такие.

Ну а теперь позовём Ивана и торжественно вручим ему награду.

Ваня пришёл и в нерешительности остановился на пороге кухни, когда услышал мой зов. Мне же не терпелось скорее отдать ему то, что мы сделали. Интересно же, первый раз я возвращал языки, а не отнимал. Результат должен меня порадовать.

— Хозяин? — второй раз за ночь позвал меня Ваня, но в этот раз я весело улыбнулся, отчего помощник словно окаменел. Боялся, что где-то накосячил, вот только не мог понять где. Но я не стал его пугать больше положенного.

— Ваня, — позвал я его и поманил ближе. Церя устало улёгся под столом, но его нос постоянно шевелился из-за запаха пирогов. Ему хотелось быстрее сожрать всё, но Дон решил позлить щенка и пока спрятал от него еду. Их разборки всегда меня веселили. — Я хочу тебя наградить.

— Чем? — от этого Ване стало лишь страшнее, но я не стал больше ничего объяснять, потому что это было слишком долго.

Схватив язык со стола, я моментально оказался перед скелетом-помощником и засунул Ивану его в рот. Повар хотел заверещать, но подавился. Я даже подумал, что он сейчас поперхнётся своим же языком, но всё обошлось. Плоть начала прирастать к костям.

— Ну как? Достойная награда за твою преданную работу? — довольно спросил я Ивана, когда он высунул язык, теперь уже настоящий, а не иллюзорный, наружу.

— Эт-то, — заикнулся Ваня и тут же влил стоящее на столе растительное масло в себя. Я забыл убрать. И хорошо, что у помощника не было желудка. Слышал я, что от такого количества масла можно неделю провести на туалете. А Ваня был в восторге. — Я чувствую вкус! — но тут что-то пошло не так. — Позвольте мне, хозяин моих костей, заверить вас в своей горячей и воздушной благодарности! Я воспылал после вашего вмешательства! — я думал, что стало хуже, но на этом не закончилось. — Что есть творчество у поваров? Вкус! И он не должен вызывать фрустрации у отдельных индивидуумов и входить в когнитивный диссонанс с общей гносеологией чувств. Вкус не должен приводить к вариабельному декаденству эмоций.

От такого спича помощника у Дона и Цери аж рты приоткрылись в удивлении. А Сора натурально заржала.

— А я знаю, как это называется, Фер, — сквозь хохот решила просветить она, потому что я задумался, что же пошло не так с языком. — Птичий язык. Это когда речь перегружается терминами… Очень непонятно он стал говорить, но у него же натурально птичий язык. Ха-ха-ха!

Я спокойно выслушал Сору и кивнул. Ну, можно считать, что эксперимент удался. Вкусовые рецепторы восстановлены? Восстановлены. А то, что он начал говорить, как какой-то философ, было приемлемо.

— Нормально, — кивнул я, но посмотрел на восторженного Ваню и сказал суровее. — Но ты поменьше болтай, а то тебя никто не поймёт.

Ваня аж зажал руками рот и кивнул. А потом ещё раз кивнул. И ещё раз. Он начал напоминать болванчика. Разобрались и славно.

— Ты уже приготовил всё на завтра? — спросил я Ивана и получил ещё один кивок. Моя просьба была воспринята слишком серьёзно, но пусть будет так, а то Элеонора явно придёт ко мне с вопросом. Да и не мешало это в общем-то. — Тогда отдыхай. А вы оставайтесь тут и помогите с открытием. Мы с Церей погуляем.

Церя вскочил на ноги. Он знал, что после прогулки положена еда. И перестал притворяться, что устал от манипуляций с языком, которые проделал. Да и мы не спускались в подвал благодаря Соре. Она усилила стены, которые моментально впитывали любые лёгкие эманации, что очень удобно.