— Остальное тебе было бы неинтересно. Ты лучше отправляйся туда поскорее, пока его не обгрызли звери. А если хочешь повидаться со мной, приходи завтра.

Адамберг повесил трубку и стал разжигать огонь.

— Луи-Никола не пойдет мне наперекор, — объяснила Леона, — я спасла ему жизнь, когда он был еще совсем маленький. Этот негодный мальчишка упал в Жанленский пруд, а я вытащила его, ухватив за штаны. Передо мной он не станет изображать из себя маршала Империи.

— Так он здешний?

— Он здесь родился.

— Как же его могли назначить сюда? Полицейским не разрешается служить в родных местах.

— Знаю, молодой человек. Но ему было одиннадцать лет, когда он уехал из Ордебека, и у его родителей здесь не осталось близких знакомых. Он долго жил где-то около Тулона, потом в пригороде Лиона, так что для него сделали исключение. Он здесь никого по-настоящему не знает. И потом, ему покровительствует граф.

— Здешний граф?

— Реми, граф д’Ордебек. Надо думать, вы хотите супу.

— Спасибо, — ответил Адамберг и протянул свою тарелку.

— Это морковный суп. Потом будет мясо в сливочном соусе.

— Эмери говорит, что Лина клиническая психопатка.

— Ничего подобного, — сказала Леона, вливая суп из огромной ложки в свой маленький рот. — Она живая и очень-очень славная девчонка. К тому же она оказалась права: Эрбье на самом деле умер. Луи-Никола быстро его найдет, тут можно не сомневаться.

Адамберг вытер тарелку хлебом, как сделала Лео, и принес на стол сотейник. Жаркое из телятины с фасолью, приготовленное на дровяной плите и аппетитно припахивающее дымком.

— А поскольку Лину с ее братьями тут не очень-то жалуют, — продолжала Лео, размашисто раскладывая жаркое по тарелкам, — то из-за этой находки поднимется большой скандал. Не верьте, что они отвратительные, просто люди всегда боятся непонятного. Поэтому Лина с ее даром и ее чудаковатые братья кажутся им подозрительными.

— И все это из-за Адского Воинства.

— Из-за этого и еще из-за многого другого. Поговаривают, будто у них в доме поселился дьявол. У нас тут, как и повсюду, много пустых голов, которые моментально наполняются чем угодно, в том числе всякими гадостями, дай только волю. Ведь плохое всегда притягивает сильнее. Людям так скучно.

В подтверждение своих слов Леона энергично мотнула подбородком, а затем враз проглотила мясо, которым у нее был набит рот.

— Надо думать, у вас есть собственное мнение насчет Адского Воинства, — сказал Адамберг, подражая ее манере не задавать вопрос напрямую.

— Прежде всего нужно разобраться, на чьей они стороне. В Ордебеке некоторые считают, что Владыка Эллекен — слуга дьявола. А мне не очень-то верится. Я скажу так: если святой человек, как, например, святой Антоний, может спастись от нечистой силы, разве нельзя предположить, что скверным людям это не удастся? Ведь все, кто уходит со Свитой Эллекена, — плохие люди. Вам это известно?

— Да.

— Вот поэтому их и хватают. Одни считают, что у бедняжки Лины бывают видения, что у нее с головой неладно. Врачи ее смотрели, но ничего не нашли. Другие говорят, будто ее брат кладет в омлет сатанинский гриб, от которого у нее галлюцинации. Надо думать, вы знаете, что такое сатанинский гриб. Красноногий боровик.

— Да.

— Вот как, — слегка разочарованно произнесла Леона.

— От него только сильно болит живот, а больше ничего.

Леона унесла грязную посуду в маленькую темную кухню и молча стала мыть, целиком сосредоточившись на этом занятии. Адамберг вытирал тарелки одну за другой.

— Мне-то все равно, — продолжала Леона, вытирая свои большие руки.