Угроза своё действие возымела.

— Так вот. Наши старейшины передали магию людям. Это все знают. Но, имелся так же и. скажем так, узкий круг, который не устраивало то, что силу давали лишь тем, кого выбрали старейшины. Семь самых сильных… хм, мы используем другой термин, но давайте назовём их ведьмами, чтобы вам было более понятно. Так вот, семь сильнейших ведьм нашего народа, называющие себя «Конклавом Фрейтии» были недовольны этим решением. Они считали, что решение давать силу лишь избранным в итоге спровоцирует конфликты между людьми. То есть, те, кто обрели силу, захотят с помощью этой силы взять под контроль тех, кто будет так или иначе её лишён. Они считали, что если и даровать людям магию, то получить её должны все без исключения. Таким образом они хотели сохранить баланс.

— Ну, учитывая нашу историю, нельзя сказать, что они были совсем уж не правы, — заметила Ева, на что Лар лишь коротко кивнул.

— В целом, да. Но, сейчас это не так уж и важно. Разумеется, дать людям силу сами они не могли. Это могли сделать только наши старейшины. Тогда Конклав поступил иначе. В противовес той силе, что даровали людям старейшины они преподнесли человечеству свой собственный дар. То, что вы и называете Регалией. Способность наделять силой других. И даровали они её именно женщинам, считая, что именно они будут способны правильно распорядиться этой властью.

— Правильно, правильно, — тут же одновременно закивали головами Лена и Ева, на что я только хохотнул в чашку.

А затем отхлебнул кофе и задумался.

— Ну, похоже, что-то у них пошло не так.

— Это не совсем верно, — ответил Лар, помешивая трубочкой остатки коктейля в своём бокале. — Здесь скорее проблема в количестве. Хотя, в чём-то ты и прав. Не смотря на их попытку, что-то пошло не совсем так, как ожидал Конклав. Регалия передавалась слишком редко. В итоге количество тех, кто обладал ей, сейчас можно пересчитать по пальцам.

— А причём здесь «Обещание»? — спросила Армфельт. — Мы же вроде про него начали.

— Я, как раз к этому подхожу, — сказал Лар и продолжил. — Обещание это своего рода… ну, считай, что это что-то вроде пророчества.

— Пророчества? — не удержался я от смеха. — Типо предсказания?

Ларфорриал фыркнул.

— Нет. Пророчества это чушь. А это было именно обещание. Чтобы ты понимал, Фрейтия была сильнейшей колдуньей моего народа. Сильной настолько, что с ней считались абсолютно все.

— Погоди, погоди, — перебила его Елена. — Если она была настолько сильна, да ещё и при том, что вы практически бессмертны, то, как так вышло, что она не дожила до наших дней?

— Все очень просто, — пожал плечами Лар. — Её убили.

— Мда-а-а, — вздохнул я разочарованно. — А я то уж ожидал чего-то более…

— Волшебного? — шепнула мне Ева и я рассмеялся.

— Нет, скорее уж не такого… приземлённого, что ли. Как это слишком… слишком по человечески.

— Что поделать, — улыбнулся Лар. — Никто не идеален, а пороки и страхи есть даже у бессмертных. В общем, её последние, сказанные перед смертью слова это и есть Обещание. Она сказала, что рано или поздно, но магия может оставить наш мир. Полностью и бесповоротно. И тогда, в наш мир придёт тот, кто не позволит этому случиться.

Услышав его слова, я вдруг зацепился за последнюю фразу.

— Погоди. Ты сказал, придёт в наш мир? Это в каком смысле?

— Фрейтия верила в то, что наш мир не единственный, — пояснил Лар. — Он лишь один из многих. Крошечная песчинка в наполненной жизнью вселенной. И, по её словам, очень и очень редко эти песчинки могут оказаться так близко друг к другу, что душа может покинуть один из миров и оказаться захвачена притяжением другого.