— Ну да, — сварливо нахохлился Филин, — среди прочих, он недавно стрелял в тебя. Ты и так это знаешь. И он патриарх малочисленного рода надменного Вьюрка, который слишком много о себе возомнил. Мелкий нарушил ряд правил по поддержке своих подопечных, не говоря уже о том, что его патриарх пытался пристрелить моего человечка, что развязывает мне лапы в вопросах ответных мер.

— Так что же мне сделать?

— Сделай так, чтобы их род закончился, захвати его домен.

— Как?

— Ты у нас юрист, вот и придумай. А не справишься, твоя душа покидает этот мир с приличной такой скоростью. Вжух! Люблю быстрые полёты, это у меня видовая особенность.

— Верно ли, что Вьюрковский — глава «сольпуг»?

— Создатель и единоличный владыка. Ты задаешь слишком много вопросов.

— За это ты вылечишь её?

— Да. Сердце остановилось четыре секунды назад, она в сознании только за счёт адреналина.

Я поднял повыше палец, птица с любопытством наблюдала за мной.

Сказанные разодетым в цветные подтяжки Ермолаем слова, статус графа, предложение Филина, больше похожее на ультиматум, всё выстроилось в ряд в моей голове. Кроме того, моё сознание стало ясным, как у человека, который решил важную задачу.

— У меня встречное требование.

— Ну что ещё? — нахмурился Филин.

— Я хочу стать патриархом рода.

— Ты у Канцлер-бека английского порошка долбанул? Считаешь, я променяю ленивый, но надёжный род на тебя одного, да ещё и такого бедового?

— Нет. Я судебную практику читал.

— Рад за тебя, только у нас мало времени, завязывай с разговорами.

Филин явно не хотел ничего давать, кроме жизни юной Мин.

— Так вот. Есть как минимум два случая, чтобы у одного Предка было в подчинении два рода, а не как по классике, один. Я хочу основать второй род и тогда мои родные не будут надо мной иметь власти по правилам дворянских родов.

Филин на секунду задумался.

— Один род — это скорее ваше, человеческое. Для нас это вполне допустимо, хотя и не удобно. Принимается. Устранишь патриарха Вьюрка, будет тебе собственный род, герб и фамилия. Хоть тамга на лоб, на такое я согласен. Только погашение их долга всё равно остаётся на всех вас, в том числе и на тебе. Те пять тысяч — это смехотворно, понял?

— Долг, собственная фамилия, жизнь Мин. Я согласен, давай, колдуй, большая птица.

— Ты ставишь свою душу, приёмный. Помни об этом.

— Помню, давай.

Всё вокруг закружилось в вихре фрагментов и странных деталей, словно мир был поделён на паззлы и сейчас их кто-то смешал их блендером.

Нас троих выкинуло на Лицо, на то же место, откуда мы и пришли. Меня, Кастета и Мин, которую мы цепко держали за руки.

Вокруг толпился народ, перепуганный Канцлер осторожно потрогал меня за плечо.

— С Вами всё в порядке, Аркадий? Тут стреляли.

— Да, действительно, кто вы такие? — спросил бритоголовый, словно сошедший с кадров про девяностые, крепкий подозрительный мужик. Это был глава патруля службы безопасности Чёрного рынка. — Кто стрелял?

— Я не знаю, мы спрятались.

— А что с ней? — он указал на Мин.

Девушка была бледной, как мел и упала бы, если бы её не держал Кастет. У китайцев вообще есть культ белой кожи, но сейчас был явный перебор.

— Началась стрельба, мы спрятались, чтобы и по нам не прилетело. Девушка впечатлительная, это сестра моего помощника, она в обморок грохнулась и в себя ещё не пришла. Нам нужна медицинская помощь, нашатырь там какой-то…

— В центре рынка есть медик, — поморщился бритоголовый, — Так вы-то сами целы?

— Да, испачкались просто немного, когда прятались.