— По кочану. Потому что меня дёрнул «сами-знаете-кто» и с тех пор не было времени написать доклада.

— Хватит прикрываться личной аудиенцией у императора! — нахмурился полковник.

— А вот и не хватит. А почему бы и не прикрываться? Почему бы не козырнуть? — я встал со стула и стал медленно расхаживать по кабинету.

Шпренгер хладнокровно и бесстрастно следил за моими перемещениями.

— А Вы понимаете, господин полковник, что канцелярия сами-знаете-кого, если допустила меня до «тела» государя, то проверили вдоль и поперёк.

— Каким это образом?

— Почём я знаю каким? Но если бы Ваши весьма прискорбные подозрения в отношении меня, что я этот, демоно… демонистический…

— Одержим демоном.

— Во-во. Они бы меня и на версту не подпустили. Вам есть что возразить на это? Или Вы считаете себя умнее и круче личной охраны императора?

Полковник безмятежно молчал.

— Ну?

— Вы не в конюшне.

— Я знаю где я, господин полковник. У вас там есть артефактная колода по определению уровня. Ну, раньше была.

Повинуясь жесту Шпренгера Дмитрий шагнул к шкафу и достал оттуда колоду, которую водрузил на один из столов.

Без лишних слов я подошёл к колоде и положил на неё руку.

Колода, которая и так была уже со мной «знакома» привычно выдала не очень-то великий свой вердикт — 2/2, то есть потенциал второго уровня (а это немного) и реал, то есть достигнутый уровень, такой же.

Но главное, что наукой этого мира доказано что «попаданец» не может иметь даже первого уровня. Говорят, даже Кротовского в своё время в таком подозревали, но проверка показала, что он настоящий граф.

— Вопрос по мне снят?

— Нет, — тихо, но упрямо ответил Шпренгер. — Как Вы тогда пришли к таким смелым выводам и откуда знаете слова? Что их вообще надо сопоставлять?

— А вот я и рассказываю. Просто Вы меня всё время перебиваете, — я эмоционально взмахнул рукой, как на заседании в суде. Собственно, теперь я вполне владел инициативой в этой беседе.

— Наш граф параноик, — спокойно констатировал я.

— Это не противозаконно.

— Я и не утверждал обратного. Суть в том, что он ни с кем особо не общается. Сидит в своём внутреннем дворике, глушит виски какой-то там односолодовый.

— И?

— Откуда он тогда мог набраться странных словечек своих? М? Вот взять меня. Я общаюсь с бандитами.

— Это чувствуется, — осуждающе подтвердил полковник.

— И «подхватываю» от них какие-то специфические выражения, типичные словечки. С торговцами, директорами, а ещё судьями, прокурорскими работниками, сленг следователей.

— Следователь — это благороднейшая из профессий, — безапелляционно ответил Шпренгер.

— Допустим. Оттуда я могу знать странные слова, даже не имея точного представления о том, откуда они родились. Собственно, так слова и путешествуют по миру.

— А граф, Вы считаете, не мог нахвататься?

— Вот я и задался этим вопросом. Пошёл на Чёрный рынок, — я показал на раскрытую папку, где были вшиты документы. — И купил.

— Купили⁈

— Ну, а что? А что делать, Яков Лаврович? Да, купил секретные документы. Что, есть закон, запрещающий покупать служебные инструкции, которые мне нужны для моей работы?

— Вас об этой «работе» никто не просил. И да, представьте себе, есть такие законы.

— Имперские, — торжествующе ухмыльнулся я. — А в Кустовом их нет!

Шпренгер лишь печально вздохнул.

— И я стал эти брошюры читать. И нашёл там массу забавных совпадений.