- Альфонс вонючий! Сутенер поганый! На что ты пригоден в тяжелую минуту?! Тебе только с бабами возится, сопля в брюках!

Комаровский и не думал присекать оскорбления, поскольку понимал, что они помогают Беркину достигнуть пики ярости, собрать все свои силы воедино и удерживать напряжение гонки.

Они взлетели на погорок и тут же увидели внизу, в ложбине - голубые "жигули" - Достали, гада! - возликовал Беркин и тут же завыл. - А этот ещё откуда?!

Альфред Викторович глянул сквозь ветровое стекло и тут же обнаружил, что на противоположную вершину глубокой и широкой ложбины - выскочил белый "ауди", при сверкающих огнях фонарей на крыше и включенных фарах.

То ли у водителя "жигулей" сдали нервы, то ли он неправильно считал ситуацию но, почти без торможения "жигули" соскочили с дороги, ловко юркнули в кювет, вылетели на другой стороне и все с той же скоростью помчались в поле.

Беркин зарычал, выругался и начал торможение.

Что подсказало водителю "ауди", что "жигули" ускользают именно от преследования, осталось навсегда неизвестно - видимо профессиональный нюх гончей борзой проявился у подполковника Афанасьева, но белая машина с красно-синими огнями - тоже рванулась в поле, подскочила на кювете, пошла юзом, однако выровнялась и устремилась в погоню.

У лихого гонщика Беркина подобный маневр - не получился. Он загнал "мерседес" в кювет по всем правилам искусства, а вот выбраться из него не сумел. Немного не хватило, чтобы выкарабкаться наверх, но все же застрял в грязи и мотор заглох. Однако Беркин уже достиг такой степени возбуждения, что выскочил из машины и побежал по полю, что казалось делом совершенно бессмысленным.

Альфред Викторович тоже покинул салон, но никуда не побежал - гонок с него на последние дни и без того хватало.

Он двинулся следом за Беркиным неторопливым шагом, хотя и это было лишено смысла.

Он видел, как "жигули" достигли опушки недалекой рощи, но прорехи между деревьями не нашли, дернулись вправо, покатились вдоль стены деревьев, а белый "ауди" резал угол, пытался пересечь дорогу беглецу и сирена его выла с такой истошностью, что душа леденела.

Наконец "жигули" влетели в лес, тут же туда же нырнул за ними и "ауди"

Альфред Викторович сделал несколько шагов и услышал четыре выстрела подряд - глухие, в быстром ритме. Потом наступила тишина и Беркин, уже обогнавший Комаровского шагов на сорок, остановился.

Комаровский догнал его и Беркин спросил.

- Ты так и не взял автомат?

- Не-а. - легко ответил Комаровский.

- А зря. Мы не знаем, кто там эту дуэль выиграл.

- Да все равно. - беспечно ответил Альфред Викторович и, не снижая темпа шагов, пошагал к роще.

- А пулю схлопотать не боишься? - ехидно спросил Беркин.

- Да мне как-то все равно. - ответил Комаровский и сам себе подивился, ведь не врал!

Они добрались вдвоем до опушки, углубились на десяток шагов, а далее идти было незачем.

Уперевшись радиатором в дерево, стояли покалеченные голубые "жигули", а возле отрытой дверцы водителя лежал на земле с лицом залитым кровью Шептунов. Правая рука его была нелепо заброшена за голову и возле скрюченных пальцев валялся пистолет.

В десяти метров от него мигал фонарями "ауди", сержант милиции лихорадочно что-то кричал в телефонную трубку, а подполковник Афанасьев присел возле машины на корточки, зажимал руками живот, пистолет его валялся между ног.

- Быстрее! Срочно! Подполковник ранен! - кричал сержант.

И в тот же миг он увидел Комаровского с Беркиным, одним движением вывалился из машины, лязгнул затвором автомата и прокричал.

- Стоять! Стреляю!

- Давай, давай! - предложил Беркин. - Стреляй в безоружных, авось орден получишь.