Старший лейтенант спросил:

– А разве, Блинов, врать хорошо? И как можно лгать вышестоящему командованию? Этому ли вас учат в подразделении?

– А разве капитану разрешается так вести себя с другими офицерами и тем более с солдатами, которые не могут ответить ему?

– И все равно, сержант! Нехорошо говорить неправду. Хотя... иногда и приходится. Ты не беспокойся, не думаю, что начальник штаба станет развивать конфликт...

– Извините, а о каком конфликте вы говорите?

Тимохин рассмеялся:

– Ну и хитер ты, Блинов! Верно, никакого конфликта не было! Так и бойцам передай! После чего садись за пульт, я пойду в столовую, ужин на носу. Одного посыльного я заберу с собой. Вернусь, пойдешь ужинать с другим бойцом.

Проверив готовность ужина, сняв пробу и разрешив раздачу пищи, Тимохин объявил построение батальона.

Роты выстроились на плацу. Отправив подразделения в столовую, Александр прошел в парк боевых машин. Прапорщик Чепцов сидел на кушетке и, морща лоб, вертел вошедший в моду кубик Рубика. Дежурный по парку был настолько увлечен этим занятием, что не заметил Тимохина. Тот от дверей контрольно-технического пункта, улыбаясь, спросил:

– Что, Вова, не получается собрать кубик?

Прапорщик поднял глаза на офицера:

– А, это ты? Да ни хрена не получается. Крутишь его, козла, и так и этак, а он все одно встает разными цветами. Удивляюсь, как этот кубик вообще мог придумать человек? Сколько же ума надо иметь?

Тимохин присел на стул возле пульта КТП:

– Согласен, а собирается он просто!

– Хочешь сказать, что ты можешь собрать его?

– Конечно!

– Докажи!

– Давай!

Взяв кубик, старший лейтенант через несколько минут вернул его собранным прапорщику, вызвав у того искреннее изумление:

– Ну ни хрена? А как ты его? И вертел недолго. Неужели соображалки хватило понять его систему?

Старший лейтенант закурил:

– Соображалка тут ни при чем! Я тоже с этим кубиком в свое время помучался. А потом в журнале «Наука и жизнь» наткнулся на статью, где давался порядок сборки. Запомнил, потренировался, вот и результат!

– А сам бы не додумался?

– Вряд ли!

– Мне нарисуешь эту схему сборки?

– Я тебе журнал отдам. Он у меня где-то дома валяется. Если только в печке не сжег. Но не должен был.

– Это ништяк! Только уговор, Саня, о журнале никому ни слова. У нас никто не собирает кубик, видно, кроме «Коммуниста Вооруженных Сил», другими журналами не пользуются. А я возьму и перед построением соберу. Вот мужики удивятся. За умного прокачу.

Александр, затушив окурок, сказал:

– Договорились!

Прапорщик напомнил:

– Насчет ужина еще не решил?

Старший лейтенант махнул рукой:

– Давай! На пузырь деньги найдешь?

– Обижаешь!

– Ладно, посидим, но только не сразу после отбоя, а как танцульки в клубе кончатся и толпа по домам разойдется!

– Понял! У тебя все нормально? А то вид какой-то непонятный. Вроде улыбаешься, а невесело. Произошло что?

– Да так, с Гломовым опять сцепился!

– По-крупному?

– Да!

Прапорщик вздохнул:

– Эх, смотри, Саня, сожрут эти псы, Гломов с замполитом Василенко. Ты ж им как кость в горле. Впрочем, за это тебя и уважают мужики в батальоне.

– Подавятся, Вова!

– Ну, гляди! Жаль будет, если они верх возьмут, а для этого и у Гломова, и у Василенко возможностей больше чем достаточно.