К этой же хронологической группе следует отнести мотив космической охоты. Если «жена Потифара» и «расступившиеся воды» не возникли самостоятельно в Старом и в Новом Свете, то и эти два последних мотива тоже входят в данную группу.

Африкано европейские параллели

Не все мотивы, используемые в анекдотической и животной сказке, представлены от Африки до Америки. Есть такие, которые характерны прежде всего для Африки и Европы, хотя отдельные версии в отдаленных районах Азии и даже в Северной Америке тоже встречаются. Среди мотивов, рассмотренных в начале книги (в гл. 1), похожее ареальное распределение демонстрирует образ персонажа – воплощения смерти (мотив H7). В Европе этот мотив тоже используется главным образом в анекдотических повествованиях, причем не только в поздних фольклорных, но и в древнегреческом мифе о Сизифе.

Мотив «нянька людоед» (M120) за пределами Африки и Европы либо отсутствует, либо изредка встречается в форме, весьма отличной от африканских и европейских версий. К сожалению, собрать европейские варианты пока не удалось, а указатель ATU  такой информации не предоставляет. В нем под номером 37 объединены мотивы «нянька людоед», «плакальщица съедает покойницу», «мнимый пастух съедает животных стада» и «лиса и птица решают вместе воспитывать своих детей». По крайней мере третий из этих мотивов имеет отличное от других ареальное распределение, и смешивать его с остальными нельзя. Тем не менее ясно, что истории о кошке няньке, которую мышка взяла следить за мышатами, в Европе обычны, а в Азии – нет.

Однако некоторые истории о съеденных детенышах и о мнимом пастухе действительно содержат одинаковый эпизод, который выделен нами в отдельный мотив – «показанный многократно» (рис. 86). В африканских сказках трикстер (чаще всего это заяц или паук) берется нянчить детенышей более сильного хищника – леопарда, крокодила и т.п. Убивая и съедая детенышей, трикстер каждый раз выносит родителям того последнего, который еще остался, а родители верят, что целы все. Подобные тексты зафиксированы в бантуязычной и центральной Африке (лингала, монго, конго, куба, ньянджа, ндау, ньоро, зулу, суто чвана, тсвана, занде, нзакара), а также у чадцев (хауса, мофу гудур), но не далее на запад. У сомалийцев шакал пастух аналогичным образом показывает гиене одну и ту же овцу, а в памирской сказке, записанной у сарыкольцев, это делает лиса (она пасет скот крестьянина, каждый день съедает овцу, а через щель в изгороди последовательно показывает нос, уши, шею и т.д. последней оставшейся овцы). Памирский и сомалийский тексты не могут быть связаны напрямую: схожие варианты должны быть и в ближневосточном фольклоре.

Рис. 86. «Показанный многократно», мотив M119. Персонаж берется ухаживать за детенышами другого, съедает их или они гибнут из за его небрежности, либо (сомали, сарыкольцы) нанимается пастухом и съедает скот другого. При проверке показывает родителю или владельцу стада одного и того же несъеденного детеныша или одну и ту же овцу, тот верит, что все детеныши или животные целы. 1. Съеденные  детеныши. 2. Съеденные  овцы.

Большинство африканских текстов отличаются от сомалийского и памирского в отношении как образа трикстера (типичные для Евразии и Северной Африки лиса/шакал и типичные для Африки южнее Сахары заяц или паук), так и содержания (съеденный скот либо съеденные детеныши). Сходство основного мотива при различии в деталях характерно и для другого тематического кластера, связывающего Африку и западную Евразию. Речь идет о текстах с мотивом «звери у колодца», или «птицы копают реку» (M112).

Рис. 87. «Звери у колодца» («птицы копают реку»), мотив M112.