Когда именно это случилось, сказать сложно, но потребовалось время, чтобы мотив «секрет охотника» (L121, рис. 55.4), который встречается только в Африке южнее Сахары, успел там широко распространиться в сюжетной связке с мотивом собак помощников (рис. 55.4). Суть мотива «секрет охотника» в том, что животное или людоедка превращается в женщину и выходит за охотника, чтобы его погубить. Когда жена принимает свой истинный вид, охотник чудом спасается. Обычно она спрашивает мужа, во что тот превращается в случае опасности, но отец или мать успевают остановить сына и тот не рассказывает жене про последний вариант превращения.

Рис. 55. Людоедка преследовательница. 1. «Сестра людоедка», мотив L65A. Рождается младшая дочь, либо люди находят девочку; она монстр или превращается в монстра, всех пожирает. Ее старший брат спасается, она его преследует, последовательно отрывая или откусывая ноги его коня, мотив I50A. 2. То же, но без мотива оторванных ног (он несомненно отсутствует, либо текст известен мне только по указателю ATU, мотив ATU 315A). 3. Мотив оторванных ног (I50A) вне связи с мотивом «сестры людоедки». 4. «Секрет охотника», мотив L121. Животное или людоедка превращается в женщину, выходит за охотника, чтобы его погубить. Позже принимает свой истинный вид, охотник чудом спасается. Обычно жена спрашивает охотника, во что тот превращается в случае опасности, отец или мать охотника успевают остановить его, жена не узнает последний вариант превращения, охотник спасен.

Приведенный выше палестинский вариант служит примером сцепления мотивов «собаки спасительницы» (L65B) и «сестра людоедка» (L65A). Последний известен от Марокко до Японии и Якутии (рис. 55.1, 2). Не ясен статус записанного В. И. Иохельсоном варианта с Уналашки, который, возможно, заимствован от русских. Точных совпадений с имеющимися у нас восточнославянскими версиями он не содержит, но мотив мышки, стучащей в бубен, пока сестра точит зубы, типичен для евразийских вариантов и вряд ли мог попасть к алеутам ранее конца XVIII в. Вот для сравнения резюме алеутского и абхазского текстов.

Абхазы.   У князя три сына, он вымолил у бога дочь, отстрелил волку палец, дома дочь плачет, палец был ее. Сестра погналась за младшим братом, тот пришел к Луне, женился на ней. Решив навестить родителей и братьев, нашел дом в запустении, в нем лишь сестра. Она последовательно съедает ноги коня брата, идет к кузнецу точить зубы. Крыса велит юноше бежать. Когда сестра нагоняет, юноша бросает кольцо жене на небо, взбирается по лунной дорожке. Ведьма успевает оторвать брату ногу, теперь на луне виден одноногий человек.

Алеуты   (Уналашка). Новорожденная кусает материнские соски, мать зарывает ее живой, она превращается в людоедку, пожирает обитателей селения. Ее старший брат приходит к женщинам, которые не видели мужчин, они удивляются его пенису, он остается у женщины вождя. Охотясь, он попадает в родное селение, заглядывает в землянку, видит сестру, которая варит человеческие руки и ноги, отлучается, веля брату бить в бубен. Мышь объясняет, что сестра точит зубы, велит бежать через мышиный ход, остается прыгать на бубне. Сестра преследует брата, но когда женщина вождь берет ее за руку, та падает мертвой; а женщина выходит замуж за юношу.

Только что было сказано о концовке текста само (семья манде) из Буркина Фасо, точнее – одного из нескольких вариантов записанного у само сюжета. Разрубленная или разорванная пополам демоническая женщина превращается в солнце и луну. Подобный мотив необычен для Африки, но отдаленно напоминает евразийский мотив «разорванный месяц» (A29B), который часто бывает сцеплен с мотивом сестры людоедки (L65B). Этот мотив есть и в приведенном выше абхазском тексте. Так же и в остальных случаях персонаж, связанный с верхним миром, и персонаж, связанный с землей или нижним миром, стремятся овладеть героем, который ассоциируется с месяцем (рис.