Но тут в разговор вмешался мужчина европейской внешности лет сорока пяти. Подтянутый и прямой, в костюме бизнесмена он явно в недавнем прошлом носил форму. Но и сменив камуфляж на деловой костюм, ветеран остался солдатом империи, пытающейся превратить чужой континент в источник дешёвого сырья и рабочей силы. Его вкрадчивый голос звучал примеряюще. А благородная проседь на висках, приветливый чуть ироничный взгляд серых глаз, волевые черты загорелого лица лишь усиливали доверие местных к словам белого советника:

– Господа, господа! Не надо радикальных решений. Конечно, неприятно, что всё так вышло. Но я уверен, что в следующий раз осечки уже не будет. Давайте считать этот случай пробным шаром. А Его Превосходительство Президента я беру на себя.

Во взглядах африканцев надежда боролась с недоверием.

– Вы хотите сказать, Мистер Райдер, что русские прилетят снова? – осторожно, чтобы не спугнуть снова забрезжившую надежду осведомился толстый чиновник.

– Обязательно прилетят! – обнадёжил его седовласый. – У нас есть для них хорошая наживка.

«Показуха» проходила по многократно отработанному на тренировках полётному плану. Лётчики как обычно «открутили» комплекс фигур высшего пилотажа в тесном строю из пяти машин. Все манёвры выполнялись на форсаже с высокими перегрузками. Это было необходимо для того, чтобы продемонстрировать потенциальным покупателям из ближневосточной страны, чьё руководство недавно сменило проамериканскую ориентацию на просоветский внешнеполитический курс, возможности данного типа перехватчика. Надо было убедить арабов вместо «Фантомов» закупить для своих ВВС МиГи.

Допустившего ляп лётчика охватило сильнейшее волнение. В сметенных чувствах, пытаясь всё исправить, он бросился догонять своих, и, разумеется, чуть не наломал дров: сперва едва не зацепил левой плоскостью своей машины фюзеляж одного из МиГов. Затем, уклоняясь от столкновения, опасно шарахнулся в сторону командирской машины. Ведущий едва успел нырнуть вниз. В состоянии близком к панике лейтенант дёрнул ручку управления, зашуровал педалями. Справа на панели аварийной сигнализации замигала красная лампочка, резко прозвучал сигнал предупреждения о выходе машины на закритические углы атаки. «Осталось только обвалить машину в штопор! И меня заслуженно удостоят звания „Главный неудачник года“» – тоскливо подумал Нефёдов. Одновременно командир обматерил неумеху по радиосвязи: «Тебе говновозом управлять, а не истребителем!». В заключении длинной нецензурной тирады командир пообещал по полной программе разобраться с виновным на земле.

«Теперь точно отстранят от полётов, – мрачно размышлял лейтенант. – Имеют полное право. Это тебе не ошибка в тетради, а предпосылка к серьёзному лётному происшествию. И как так могло случиться, что я вывалился из строя?! Наверное, такая миллиметровая работа, когда требуется почти сверхъестественное ощущение собственной машины и дистанции до идущих с тобой крыло к крылу партнёров, и правда не для меня. Кому-то суждено летать, а мне, видимо, ползать. Как говорится, не по Сеньке шапка!».

Часть денежного довольствия офицерам, проходящим службу в Западной группе войск, выплачивали в восточногерманских марках. Лейтенант получал 350 марок в месяц. Даже рядовым солдатам ежемесячно платили по 18 марок, чтобы в увольнительную они могли сходить в кинотеатр или кафе (посещать местные гаштеты-пивные солдатам не рекомендовалось).

Но в основном валюту старались не тратить, ибо по возвращению в Союз марки можно было обменять на чеки Внешпосылторга.