Осама ухмыльнулся, одновременно и незаметно для себя сваливая камень с души Агасфера:

– Что ж, добросовестное выполнение своих обязанностей никогда не было отягчающим для офицера обстоятельством! Кстати, во время прохода коридора в минных полях Сангарского пролива, по идее, я должен был загнать вас в каюту – либо завязать глаза. Цените, господин Агасфер!

Тот усмехнулся: стало быть, о его феноменальной памяти японец тоже не знал. Что ж, чем больше козырей на руках, тем больше шансов выйти из игры победителем! Всмотревшись в то, что происходит на капитанском мостике, Агасфер обратил внимание на то, что лоцман пользуется не только какими-то записями, но и прибором, похожим на теодолит.

– Должен сказать, что вы немногим рискуете, господин Осама! На таком расстоянии от капитанского мостика записи, с которыми сверяется лоцман, способен, вероятно, рассмотреть только какой-нибудь орел! К тому же он пользуется теодолитом…

– А вы знаете этот прибор?

Агасфер с изумлением поглядел на японца: не шутит ли он?

– Помилуйте, господин Осаму! Я хоть и отставной, но все же офицер саперного батальона! Мы спали в обнимку с этими приборами во время полевых учений и съемок местности! Не полагали же вы, что у лоцмана чисто японское секретное изобретение? Теодолиту не менее пары-тройки тысяч лет!

Строго выполняя все команды лоцмана, рулевой шхуны буквально взмок, не успевая крутить штурвальное колесо и заставляя судно описывать в море весьма сложную кривую. Нашлась работа и капитану, стоявшему рядом: пробираясь по коридору в минных полях самым малым ходом, нужно было не только маневрировать рулем, но и делать весьма сложные поправки на ветры, постоянно дующие в проливе, а также на течения.

Наконец лоцман захлопнул свою тетрадку и упрятал ее вместе с теодолитом в чемоданчик. Получив положенную мзду, он спустился в подтянутую матросами лодку и взялся за весла.

До Хакодате было еще 40‒50 миль пути – несколько часов хода, и Демби решил было воспользоваться случаем и попросить лоцмана отправить из своей деревушки телеграфную депешу супруге – предупредить ее о своем возвращении и необходимости подготовить комнаты для гостя – Агасфера с семейством. Однако лоцман сделался вдруг слеп и глух к просьбам гэйдзина, и с неохотой взялся выполнить просьбу шотландца только после вмешательства капитана шхуны, но, главным образом, после вмешательства господина Осамы.

После отбытия лоцмана весь экипаж шхуны, включая пассажиров и солдатскую команду, явно повеселел: конец пути был уже близок. Пользуясь попутным ветром, капитан велел увеличить парусность, и судно скользило по спокойному морю с приличной скоростью.

– Только здесь, в середине пролива, и можно устроить небольшую регату, – сообщил Агасферу господин Осама. – Чтобы выбраться из Цугару в Тихий океан или, наоборот, пробраться сюда с востока, приходится преодолевать такие же минные поля. Ничего не поделаешь: издержки военного времени! Владельцы участков земли с термальными источниками, куда до войны неиссякаемым потоком ехали лечиться и отдыхать на водах тысячи богатых людей, весьма недовольны: они терпят огромные убытки! Как, впрочем, и десятки тысяч ремесленников, мастеривших для туристов различные поделки и сувениры.

– Черт бы побрал все эти ваши войны! – буркнул незаметно подошедший Демби. – Если они и приносят кому-то удовольствие, так это военным подрядчикам! Остальная торговля страдает! Пока не началась вся эта кутерьма, «Семенов и Демби» отправляли в Китай чертову уйму тюков морской капусты и сушеной трески. А теперь?

– Ну-ну, господин Демби, успокойтесь! Теперь вы с господином Бергом напали, кажется, на настоящую золотую жилу! – попытался успокоить шотландца Осама. – Я имею в виду производство консервов из рыбы.