– Ладно, мужики, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — сейчас всё решу по-быстрому и вернусь, ещё договорим.

– Ну что случилось, Баб Фрось, — спросил я председательшу, после того, как мы вышли из дома и направились через всю деревню в сторону импровизированного механизаторского двора, который облюбовал Иван Михайлович, как своё место работы в этом мире.

– Разорить он нас совсем хочет, требует, чтобы мы немедленно брали в кредит ещё два трактора и грузовик. Мы и так до сих пор не выплатили по кредиту за первый трактор и сеялку, а тут ещё один брать. Как отдавать-то будем?

– Постой, постой, А что разве государство может дать вам кредит, пока вы не рассчитались с предыдущим?

– Ну как же, теперь вы тут экспериментальное хозяйство организовали, вот, читай, старый долг нам и списали. Если бы я знала, что вы потом тут творить станете, ни за что не подписалась бы под всё это.

– А чего ты боишься то? Если Михалыч что предлагает, лично я обычно всегда соглашаюсь, он пока ещё меня ни разу не подводил.

– Да что он понимает, твой Михалыч в нашем крестьянском хозяйстве? Он что под корову лазил, а туда же. Пойдём, пойдём, он тебе расскажет, что удумал.

Тут, наконец, мы пришли к механизаторскому двору и новым мастерским, откуда раздавались гулкие удары чего-то тяжелого по железу вперемешку с русским народным наречием. У Михалыча что-то явно не очень получалось, коли дело дошло до кувалды и мата, с помощью чего, по мнению иностранцев, русские способны решить любую проблему с техникой.

– Здорово, Шеф, — поприветствовал меня Иван Михайлович, когда мы зашли в его хозяйство.

Не снимая промасленных рукавиц и не выпуская кувалды из рук, он повернулся и сел на тот сельскохозяйственный агрегат, который охаживал кувалдой только что.

– Ничего нельзя доверять этим бабам, всё у них развалится, — бурчал он себе под нос, активно поглядывая в сторону Бабы Фроси.

Та тоже так как-то по-особенному поглядывала на Ивана, из чего мне стало всё ясно. Попал наш Кулибин, понятно, почему он решил остаться тут и отказаться от возможности возвращения в наш мир. А что, Баба Фрося, она ещё красивая женщина, ну и что, что ей почти сорок лет, так и самому Ивану полтинник через год стукнет. Зная характер председательши, можно уверенно сказать, что она такого мужика как Иван от себя не отпустит. Да и самому Ивану хорошо будет, его вторая бывшая год назад за рубеж уехала, забрав с собой сына, отчего Михалыч долго переживал. Не за 'бывшую', естественно. И вот теперь такая встреча. Остаётся только выяснить, что же из его предложений так взволновало его суженную.

– Ну, рассказывай, Михалыч, чем ты так Евфросинию Игнатьевну напугал? — решил я выяснить всё по-быстрому из первых рук.

– Не принимай всерьёз Сергеич, ты же сам видишь, что здесь без техники делать нечего, мы даже себя не прокормим. Один трактор в колхозе, да и тот на ладан дышит, опять лошадей в плуги запрягать что ли?

– А ты что удумал, окаянный, как мы кредит-то отдавать будем, подумал? — завелась Баба Фрося, — расценки на масло и сметану в коопторге третий год падают.

– Вот я тебе и говорю, грузовик надо брать, а лучше два, сами в город возить будем, — ответил ей Иван, явно продолжая бывший у них до моего прихода спор.

– Так, так, а теперь давайте по порядку, — прервал я новый виток развития их спора.

– Итак, Шеф, мы тут с ребятами посчитали среднюю продуктивность данного сельскохозяйственного региона в ближней срочной перспективе на десять лет. В общем, зерновыми можно не заморачиваться, едва на уровне рентабельности будет. Если только для себя самих чуть-чуть. Картошка будет куда лучше, особенно если подобрать сорт. И теплицы неплохо пойдут, вот только с электричеством беда, но это не страшно, построим на речке несколько каскадов малых ГЭС, нам хватит с запасом, тут хороший перепад высоты имеется.