Ты ответишь за это, - сказал Волгин. - Ответишь скорее, чем сам думаешь. Ты совершаешь преступление настолько страшное, что тебя уберут твои же благодетели, - он показал глазами на Симпсона, продолжавшего разговаривать по рации. - Если ещё раньше тебя не настигнет пуля...

Вы, я вижу, взволнованы и расстроены, - Мордаун продолжал кривить рот. - Ничего, сейчас вы успокоитесь навсегда.

Профессор, с вами хочет говорить госсекретарь Соединённых Штатов, - крикнул Симпсон и заторопился к Мордауну, протягивая ему рацию. - Госсекретарь хочет лично поздравить вас с удачным запуском! Разумеется, я не стал доводить до его сведения, что столь ответственная операция едва не сорвана русским агентом...

Прежде чем взять трубку, профессор распорядился:

Везите его в четвёртый бокс, в лабораторию С-Х, и поставьте под пси-излучатель.

Он сделал жест, поторапливая служителей. Те взялись за тележку и быстро покатили её вдоль белой стены.

Мордаун взял трубку.

Да-да, мистер государственный секретарь... - донёсся до пленника его голос, из скрежещущего вдруг превратившийся в масляный и почтительный. - Всё прошло как нельзя лучше, сэр... Ракеты легли на курс и их движение теперь контролируется орбитальными спутниками...

Тележку с пленником вкатили в какую-то дверь.

Поначалу агента окутывали потёмки, потом в глаза ударил свет белых люминесцентных ламп. Стены и потолки в помещениях, по которым его везли, были отделаны глянцевым серебристым материалом, в котором, как в зеркале, отражались и он сам, распластанный на тележке, и его конвоиры в бледно-зелёных комбинезонах.

Стиснув зубы, Волгин чисто механически, по привычке, отмечал повороты, которые делала тележка. В коридорах царило безлюдье, а тишина стояла такая, что звенело в ушах. Ощущение страшного провала давило, путало мысли. Временами агент делал попытки разорвать связывавшие его верёвки, но они были слишком прочны, и отчаяние подступало с такой силой, что из пересохшего горла вырывался стон.

Тележку вкатили в просторное помещение, где у дальней стены высилось громоздкое устройство, напоминавшее платяной шкаф, с цилиндрическим выступом на центральной панели. Круглый экран в центре выступа тускло светился. Временами на нём появлялись красные полосы. Перед экраном располагалось длинное кресло на манер тех, что стоят в зубоврачебных кабинетах. Сейчас кресло пустовало, но агент сразу понял, что его должны переложить в него, после чего будет включен пси-излучатель.

Волгина в эти минуты интересовал только один вопрос: сколько ещё времени он пробудет в ясном сознании, прежде чем перейдёт в сумеречное состояние зомби? Пять минут? Двадцать?

Один из его провожатых коротко переговорил с кем-то по мобильному телефону. Из двери, которая находилась сбоку, вышли ещё двое сотрудников. Прежде чем развязать Волгина и перенести в кресло перед излучателем, ему связали ноги у щиколодок и руки у запястий. И всё равно, когда его переносили в таком виде, он дёргался и вырывался. Его уложили в кресло, обхватили тело специальными лямками, и только тогда освободили руки и ноги, но для того лишь, чтобы снова лишить их подвижности, прикрепив к креслу ремнями.

Передайте вашим хозяевам, что убивать такого человека как я - непозволительная роскошь, - говорил агент, пытаясь если не спастись, то хотя бы оттянуть время. - Я много знаю. Я владею секретами не только русской разведки, но и разведок многих других стран...

Служители никак не прореагировали на его слова. Это были простые исполнители, которые не интересовались вопросами разведдеятельности и делали то, что им было приказано. Тем не менее один из них произнёс:

Я передам ваши слова боссу.