— Скажите хотя бы «здрасте», что ли! — произносит наконец один из мужчин, вероятно, главарь.

«Здрасте, гости дорогие! И начнем колядовать!» — хочется мне продекламировать, но Рождество, как я уже сказал, давно прошло, да и гости, насколько можно судить по их каменным лицам, шутить не настроены.

— Ладно! — снова берет слово тот, кто предположительно является главарем. — Вы с нами не знакомы, но скоро мы познакомимся. Мы прибыли из нашей общей с вами родной страны. До нас дошли слухи, что у вас неприятности с какими-то темными личностями, и мы решили взять на себя заботу о вашей безопасности. Как вы уже, наверное, догадываетесь, мы страховщики.

Говорящий — молодой человек, высокий, худой, с бледным продолговатым лицом.

— Мы знаем, что вы скажете: «Мы вас не звали». Однако мы и не ждем, что нас позовут. Как правило, пока люди наконец соберутся нас позвать, беда уже происходит. Так что наш девиз: «Лучше раньше, чем никогда».

Он делает несколько шагов к камере слежения в углу, потом возвращается к нам.

— Вы обзавелись дорогой охранной техникой. Это лишние расходы, господин. Мы сами позаботимся о вашей охране. Может, мои слова вам покажутся самонадеянными, однако после того, как в действие вступим мы, вам уже ничто более не будет угрожать.

Он выражается изысканно, по крайней мере, в пределах своего понимания изысканной речи. Возможно, некогда имел амбиции стать адвокатом или политиком. Он снова делает несколько шагов — на этот раз к окну — и снова возвращается, останавливаясь перед Табаковым.

— Надеюсь, ваше молчание не есть выражение немого протеста?

— Ни в коей мере, — подтверждает ТТ.

— Тем лучше, поскольку сопротивление только осложнит дело, не будучи в состоянии что-либо изменить. Допускаю, что сначала вы будете дергаться. Другие поступали так же. Но те из них, которые после этого выжили, все-таки уступили. Именно этим объясняется тот факт, что они остались живы.

Он умолкает, готовый ответить на наши вопросы, если таковые последуют.

— Вы, наверно, догадываетесь, что мы представители разветвленной и, я бы добавил, эффективной организации в области охраны и страхования. Говорю это заранее, чтобы в момент помутнения рассудка вы не вообразили, будто сможете воспротивиться нам насильственными действиями или с помощью вмешательства извне. Потому что — тут я выдам одну профессиональную тайну — даже если вы сумете нейтрализовать одного из нас, это ничего не изменит. Поскольку мы, господин, организованы по принципу дублирования. Каждый из нас имеет дублера, а каждый из дублеров — своего дублера, и так до бесконечности, как говорится в одной песне. Если вам улыбнется счастье стать одним из наших, будьте уверены, что это до могилы.

Он озирается и спрашивает:

— Не найдется ли тут чего-нибудь выпить? В этом доме говорю один я. Можете себе представить, какое напряжение для моих голосовых связок.

— Я позову ребят, — предлагает Табаков.

— Оставьте ребят в покое, мы о них позаботились.

И, обращаясь к своим спутникам, говорит:

— Поищите кто-нибудь, где тут бар с напитками.

Представляю, что будет дальше, когда они налакаются крепких спиртных напитков. К счастью, бар с джином и виски заперт. В кабинете появляются только два ящика с пивом.

— Не беспокойтесь о стаканах, — осведомляет нас главарь бандитов. — Мы будем пить прямо из банок. Мы привыкли работать в полевых условиях.

И промочив свои голосовые связки, добавляет:

— Забыл представиться: я член высшего руководства, уполномоченный руководить операцией, а трое моих коллег — ответственные за ее техническое исполнение.