— Все, кроме одного.

— Какого же?

— Ты звони Балинту, а я тем временем найду на магнитофонной ленте запись того памятного разговора…

Когда в телефонной трубке послышался голос Балинта, тот очень удивился, что Шалго еще на вилле.

— Ведь я за вами машину послал.

Десять минут спустя Шалго уже сидел в поселковом совете и с мрачным видом разглядывал Вальтера Герцега и Еллинека.

— Ну что ж, господин Герцег, расскажите-ка генералу Шалго, с каким заданием вы прибыли в Венгрию, — сказал майор Балинт, встав, когда вошел Шалго.

Вопросы Балинта на немецкий переводил капитан Варади. Черноволосый здоровяк Герцег с подозрением покосился на Шалго.

«Генерал? — подумал он. — Почему же мне не сказали, что этот старый толстяк ходит уже в генералах? А мы с Еллинеком еще пытались угостить его виски в кафе!»

— Мы получили приказ, господин генерал, убить доктора Отто Хубера.

— Не мы, а ты! Один! — поспешил поправить его Еллинек. — Я такого приказа не получал. Мне было сказано, что я должен выполнять твои распоряжения.

Капитан Варади хотел перевести ответ, но Шалго жестом остановил его и сам по-немецки сказал Еллинеку:

— Об этом вы заявите на суде. А вообще отвечайте, только когда вас спросят. Миклош, — обратился он к майору Балинту, — ты иди собирайся в дорогу. А я пока тут побеседую с ними. Неплохо, если бы и ты поехал в Будапешт. Это ведь наемные убийцы, отпетые головорезы. Фельмери — отличный парень, но у него маловато опыта. Конечно, ты — начальник, можешь поступать, как сочтешь более правильным. У меня же пока одно задание — держать связь с Хубером.

Балинту явно пришлись по вкусу последние слова Шалго, однако его мрачный вид ему не понравился. На всякий случай, уходя, он оставил при бандитах одного своего сотрудника. Если старый детектив говорит «головорезы», то действительно с ними надо держать ухо востро!

А Шалго продолжал допрос:

— Как и почему нужно было убрать Хубера?

— Мне Шлайсиг сказал только, что Хубер — предатель. Все доказательства у Брауна. Господин генерал…

— Я не генерал. Продолжайте.

— Хорошо. Господин как вас там, чистосердечное признание нам зачтется?

— Я и не судья, — заметил Шалго. — Но полагаю, что суд примет его во внимание. Это общепринятое правило.

Герцег расстегнул воротник.

— Ладно, терять нам нечего. Знайте: Хубер — офицер информационной службы «Ганзы». В прошлом сотрудник Гелена. Я с ним познакомился пять лет назад. Он преподавал нам основы диверсионной работы. Считался признанным гением в этой области.

— А то, что вы о его жене говорили, — тоже правда?

— Да, она была моей любовницей. А вот то, что я насчет ее смерти сказал, — это только мое предположение. Но не мне одному смерть Греты Хубер казалась подозрительной. Кстати, Браун уже давно подозревает Хубера. Это мне еще сама Грета говорила.

— В чем же он его подозревает?

— Браун со мной об этом не говорил.

— А Грета?

— Она — да, говорила, что, мол, у Хубера родные где-то в Восточной Пруссии живут. А сын его связался со студентами левого толка и сбежал на Кубу. Конечно, все это всерьез принимать не приходится. Такие дела встречаются сплошь и рядом. Но есть кое-что и посерьезнее. Например, Хубер продал все свое имущество и вложил деньги в какой-то иностранный банк.