На макушке у Уськи шерсть вдруг стала в три раза длиннее и тут же заплелась в косу, которая упала на нос. Кот удивленно свел глаза к переносице и осторожно ее потрогал. Я сделала вид, что вообще тут ни при чем.

    Филин весело посмотрел на меня и поднял в воздух большой палец. Мне это польстило.

    – Но я могу порыться в книгах и найти что-нибудь подходящее.

    – Хорошо, – кивнул Клин, – тогда прямо сейчас этим и займись.

    Я надула губы – ну вот, не успела вылететь из Академии, как опять задают домашнее задание. Но пришлось подчиниться.

    Я поднялась в отныне мою комнату, Клин отправился выяснять обстановку, а кот с Филином рванули на кухню – кот обещал приготовить мороженое в обмен на добровольное мытье Филином посуды.

    Удобно устроившись на широкой кровати, я завесила ее со всех сторон газовой тканью, спускавшейся с потолка, и зажгла три маленьких любопытных светлячка, тут же затеявших веселую возню между собой (пришлось их приструнить, и один неохотно завис прямо над книгой, освещая ветхие потрепанные страницы, остальные двое недолго продержались и вскоре снова начали гоняться друг за другом в моей маленькой уютной пещерке). Надо сказать, что я тоже не просто так ушла из Академии, только в отличие от кота я не стала воровать древние фолианты, а попросту скопировала все конспекты у одной знакомой выпускницы, которую веселило то, что по ее конспектам будет заниматься рогатая нечисть с длинным хвостом. Я себя нечистью не считала, но ей это было по барабану.

    Так что теперь, зевая и обложившись конспектами со всех сторон, я листала книгу превращений и старательно держала глаза открытыми. Заклинание памяти помогало мне усваивать все то, что я прочту, мгновенно, но, во-первых, все это надо было найти, во-вторых, прочесть, а в-третьих, понять, что сейчас было мне практически не под силу. Вскоре сон начал ласково прибирать меня в свои объятия. Последнее, что я помню, это прыгающий по кровати кот и удирающие от него светлячки.

    Проснулась я рывком от ощущения того, что кто-то меня щекочет. Открыв правый глаз, я узрела кота, который храпел кверху пузом у меня под правым боком, и именно его усы и щекотали мою ногу.

    Вокруг в художественном беспорядке валялись листы полностью перезапутанных конспектов, видимо, Уська, гоняясь вчера за фонариками, прыгал по ним, в результате чего мне явно придется потратить достаточно много времени на восстановление очередности листов. Осознав масштаб катастрофы, я резко села и растолкала мохнатого прохвоста.

    – У-у-у... – замычал он, отмахиваясь от меня лапой и тыкаясь мордой в колени. Беспредел!

    – А ну вставай!

    – Ну, Эль, ну чего ты... – Он наконец-таки сел и начал тереть глаза, зевая во всю пасть.

    Я трагически указывала на мятые листы. Кот сосредоточенно на них посмотрел и задумчиво почесал за ухом.

    – Ну и что?

    – А то, что ты сейчас сядешь и не встанешь до тех пор, пока не разложишь листки так, как они и были.

    – Я читать не умею.

    В моей руке зажегся фаербол.

    Кот посмотрел, оценил размер и исходящий жар, что-то посчитал, закатив газа к потолку, и... дал деру.

    – Куда?!

    Я азартно включилась в погоню.

    – Помогите, – верещал пушистик, скатываясь по перилам лестницы, – она меня угробит!

    Филин поймал кота и попытался заслонить друга грудью, в которую я, не успев затормозить на тех же перилах, благополучно врезалась.