Вдруг Робер остановился. Иллюзия ли то или действительность? Пуля просвистела в двух сантиметрах от его уха, а за ней последовал сухой выстрел, быстро заглушенный шумом прибоя…

Робер быстро обернулся и вдруг с гневом и досадой заметил меньше чем в десяти шагах позади себя Джека Линдсея, который, склонившись на одно колено, целился в него.

Не теряя ни минуты, Робер бросился на негодяя, но сильный толчок внезапно остановил его. Мгновенно жгучая боль охватила его плечо, и он всей своей тяжестью упал вперед, лицом в песок.

Совершив свое черное дело, Джек Линдсей быстро удалился. Он даже не потрудился удостовериться в смерти своего врага. Впрочем, к чему? Не все ли равно, останется ли он в этой пустыне мертвый или раненый? Так или иначе посланец потерпевших крушение не достигнет своей цели и помощь не придет.

Остановить курьера своих товарищей по путешествию было важно. Но чтобы Джек Линдсей овладел одним из них, надо было, чтобы вся партия попала в его руки.

Джек Линдсей исчез за дюнами с намерением продолжать начатое им гнусное дело.

Робер все еще лежал на песке. С тех пор как он упал в этом месте, прошла ночь. Солнце описало в небе свою ежедневную кривую, пока не опустилось за горизонт; потом наступила вторая ночь, которая уже заканчивалась, ибо слабый свет начинал озарять небо на востоке.

В продолжение долгих часов ни на одну минуту не обнаружилось, остается ли еще в Робере дыхание жизни. Впрочем, если бы он даже был жив, то солнце, во второй раз выливая на него свои жгучие лучи, наверное, отметило бы его последний день.

Но вот что-то задвигалось около распростертого тела. Животное, которого нельзя было разглядеть в густом еще мраке, шевелилось и копало песок, куда уткнулся лицом свалившийся человек. Теперь воздух мог свободно проникать в его легкие, если они еще сохранили способность дышать.

Результат этой перемены не заставил себя ждать. Робер издал несколько стонов, потом попробовал подняться. Жестокая боль в левой руке отбросила его снова на песок.

Однако он успел узнать своего спасителя.

– Артемов! – слабо воскликнул он, готовый снова лишиться чувств.

Услышав свою кличку, Артемон ответил восторженным визгом и стал лизать своим мягким и теплым языком лицо раненого, которое было покрыто слоем песка и пота.

И вот жизнь стала возвращаться к Роберу. В то же время стала возрождаться и память и он припоминал подробности своего падения.

Он возобновил попытку встать, на этот раз с предосторожностями, и вскоре поднялся на колени. Потом дотащился до моря, где свежесть воды окончательно оживила его.

Между тем совершенно рассвело. С большим трудом удалось ему тогда раздеться, и он осмотрел свою рану. Она оказалась неопасной. Пуля расплющилась о ключицу, не разбив ее, и упала на песок при первом же к ней прикосновении. Повреждение нерва причиняло, однако, страшную боль, а потеря сознания затягивалась вследствие ослабления дыхания, вызванного песком. Робер ясно сообразил все это и тщательно перевязал рану смоченным соленой водой платком. Относительная гибкость тотчас же вернулась к пострадавшей руке. Если бы не слабость, еще угнетавшая его, то Робер мог бы продолжать путь.

Эту слабость пришлось одолеть, и Робер стал подкрепляться пищей, делясь ею с Артемоном.

Но Артемон как будто неохотно принимал предлагаемую пищу. Он шнырял взад и вперед, одержимый явным беспокойством. Наконец Робер, пораженный необыкновенным волнением собаки, взял ее на руки и стал ласкать… Как вдруг он заметил бумажку, привязанную к ее ошейнику.

«Лагерь захвачен. Взят в плен маврами. Пип». Вот ужасающая весть, которую Робер узнал, как только развернул и прочитал записку.

Пленники мавров! Алиса, значит, тоже! И Рожер. И Долли!

В один миг Робер уложил в сумку остатки провизии и вскочил на ноги.