Джош прищурился и всмотрелся в толпу за воротами.

— Ну где же все? Неужели так трудно найти обыкновенного осла?

Я посмотрел на Марию, и, хотя в глазах ее плескалась боль, она улыбнулась.

— Чего ты на меня смотришь? — сказала она. — По моей линии в семье никто бы не додумался жертвовать собою так тупо.

Все это уже чересчур. Я сдался.

— Все у Симона, Джош. И сегодня уже не вернутся.

Джошуа ничего не сказал. Поднялся с земли, отряхнул пыль и зашагал к Вифании.

Мэгги вдруг выбежала из дома, на ходу выхватив у Иуды общественный кошель. Зилот попробовал было ее остановить, но я толкнул его обратно на подушку: — Пусть идет.

Мы сидели молча, пытаясь хоть что-нибудь придумать, хоть что-нибудь сказать. Уж не знаю, о чем размышляли остальные, а я сочинял Джошу какой-то ход, чтоб он мог доказать свою правоту, не лишаясь жизни. Марфа вернулась с вином и чашками, разлила нам всем по очереди. Наливая Джошу, на него даже не взглянула. За ней следом из комнаты вышла мать Джошуа — помочь с ужином, видимо.

Вскоре вернулась и Мэгги — проскользнула в дверь и сразу направилась к Джошу. Опустилась на пол у его ног, вынула из складок плаща общественный кошель, а из него — алебастровую шкатулку. В таких обычно хранились драгоценные мази, которыми на похоронах женщины умащали тела покойников. Пустой кошель Мэгги швырнула Иуде. Ни слова не говоря, сломала на шкатулке печать и вылила мирру Джошу на ноги, а потом распустила длинные волосы и принялась вытирать ими масло. Комнату заполнил густой аромат специй и благовоний.

В следующую секунду Иуда перепрыгнул через всю комнату и подхватил шкатулку с пола:

— Да на эти деньги сотни нищих можно было накормить!

Джошуа поднял голову. В глазах его блестели слезы:

— Нищие у вас всегда будут, Иуда. А вот я — не всегда. Оставь ее.

— Но…

— Оставь ее, — повторил Джошуа. Он протянул руку, зилот сунул ему шкатулку и выбежал из дома. Я слышал, как на улице он что-то орет, но слов не разобрал.

Мэгги вылила остаток мирры Джошу на голову и начала пальцем рисовать ему на лбу какие-то узоры. Джош попытался отстранить ее руку, но Мэгги убрала ее и отступила на шаг, пока рука учителя не упала.

— Покойник не может любить, — сказала она. — Сиди тихо.

Когда утром мы направились вслед за Джошем к Храму, Мэгги нигде видно не было.

— Не помешало бы купить чего-нибудь на завтрак, — сказал Иуда. — Если б Магдалина не истратила вчера все наши деньги.

— Зато Джошуа приятно пахнет, — отозвался Нафа-наил. — Правда ведь Джошуа пахнет очень приятно?

Порой бываешь благодарен за самые невероятные вещи. В тот момент, наблюдая, как Иуда заскрипел зубами и на лбу у него взбухла вена, я вознес быструю благодарственную молитву за наивность Нафаиаила.

— Он и впрямь пахнет приятно, — согласился Варфоломей. — Так и хочется переосмыслить собственные ценности касательно материальных благ.

— Спасибо, Варф, — сказал Джошуа.

— Да, ничто не сравнится с приятно пахнущим мужчиной, — мечтательно произнес Иоанн.

Тут нам всем вдруг сделалось очень неловко, мы принялись откашливаться, прочищать горло и вообще как-то рассеялись. (А я вам про Иоанна ничего не рассказывал, да?) Иоанн же спешно переключился на проходящих женщин. Жалкое представление.

— Ух ты, какая телка пошла — вот уж точно способна принести мужчине крепких сыновей, — громыхал Иоанн нарочито мужественным голосом. — Мужчине точно есть куда тут семя бросить.