— Чего так долго? — спросил Разиил. — Дай ему денег и пусть идет.

— Он говорит, что ему не позволено покупать для тебя печатные издания, но он может показать тебе дорогу туда, где ты их сам сможешь приобрести.

— Это курам на смех. Он слуга или кто? Пусть делает, как я сказал.

— Господи, Хесус, теперь он спрашивает, не желаешь ли ты испытать на себе всю мощь его мужской наготы.

— Он что, спятил? У меня жена и двое детей.

— К сожалению, спятил. Покажи ему, пожалуйста, что тебя его предложение оскорбило до глубины души, и в знак этого плюнь в него и выскочи из комнаты.

— Ну, я не знаю, сэр, все-таки плеваться в гостей…

Я протянул ему пачку банкнот: он уже научил меня, каким должен быть размер чистосердечной благодарности в этой стране.

— Прошу тебя — ему это лишь пойдет на пользу.

— Будет исполнено, мистер Шмяк. — И Хесус запустил впечатляющий харчок, который приземлился на грудь ангельского халата, где разлетелся брызгами и потек струйками.

Разиил вскочил на ноги.

— Хорошая работа, Хесус, теперь выругайся.

— Хуедрочка!

— По-испански, пожалуйста.

— Извините, я хвастался своим английским. Я знаю много неприличных слов.

— Молодец, но все равно будь добр — по-испански.

— Pendejo!

— Великолепно, теперь выскакивай из комнаты.

Хесус развернулся и с неистовым топотом вылетел за дверь, которой громко за собою хлопнул.

— Он в меня плюнул? — Разиил никак не мог поверить своим глазам. — В Ангела Божия? И он в меня плюнул?

— Да, потому что ты его оскорбил.

— Он назвал меня хуедрочкой. Я слышал.

— В его культуре, Разиил, смертельное оскорбление — просить кого-то купить тебе «Дайджест мыльных опер». Нам еще повезет, если он в следующий раз согласится принести нам пиццу.

— Но я хочу «Дайджест мыльных опер».

— Он сказал, что его можно купить в киоске на улице. Хочешь, я схожу?

— Придержи коней, апостол, знаю я твои штучки. Сам куплю. Ты сиди тут.

— Тебе же, наверно, деньги понадобятся? — И я протянул ему несколько купюр.

— Если выйдешь из номера, я отыщу тебя в тот же миг. Тебе это известно?

— Абсолютно.

— От меня не скроешься.

— Даже не мечтаю. Давай быстрей. Он как-то боком прошаркал к двери.

— И не пытайся от меня запираться, я возьму с собой ключ. Не то чтобы он мне требовался — я же все-таки Ангел Божий.

— А также хуедрочка.

— Я даже не знаю, что это такое.

— Иди, иди, иди, — вытолкал его я. — Бог в помощь, Разиил.

— Пока меня не будет, пиши евангелие.

— Будь спок. — Я захлопнул дверь у него перед носом и накинул на нее крючок.

К тому моменту Разиил отсмотрел несколько сотен часов американского телевидения. Мог бы и заметить, что, выходя на улицу, люди надевают обувь.

Я спрятал книгу в ванной, чтобы можно было запираться там и читать, пока ангел сидит в комнате. У меня мало времени на чтение той части, которая называется «Новый Завет», но совершенно очевидно — это история жизни Джошуа. Или какие-то эпизоды.

Изучу ее позже, а пока — продолжаем истинную повесть.

Наверное, стоило хорошенько прикинуть, что именно мы собираемся натворить, а уж потом приглашать Мэгги. То есть имеется же, наверное, какая-то разница, кому делать обрезание — младенцу восьми дней от роду (такое она уже видела) или десятифутовой статуе греческого бога.