- Эй, девушка, - возмущенно загудел за её спиной пожилой рыцарь, - не тому ты учишь мальца! Главное на поле боя - смелость и отвага, а не щегольство! Воин не должен бояться залезть в грязь или испачкать платье.

- Но он не должен отказывать и от чистой воды, мыла, аккуратной одежды!

- На это есть оруженосцы. И вообще, лучшее украшение рыцаря - кольчуга, копье, щит и верный конь!

Агнесс, терпеливо вздохнув, заглянула в лицо юнца.

- Сам решай, дружок! Кому ты хочешь нравиться - девушкам или своему коню?

В ушат Эрвин влезал с видом мученика христианина, шествующего на арену со львами.

Девушка с улыбкой закрепила косы вокруг головы и взялась за мыло.

Она действовала машинально, ведь когда-то сколько раз помогала матери купать младших братьев. В два движения намылив волосы, она помассировала кожу, и, ухватив за нос, задрала лицо купальщика и моментально смыла пену.

- Всё, дружок! Теперь можно поплескаться в воде - она теплая, ласковая... ну-ка, покажи мне ноги!

Эрвин был столь худ, что его кожа казалась прозрачной и мягкой, как у маленьких детей. Намыливая, щекоча и ополаскивая этого мальчишку, Агнесс и сама не замечала, как счастливой улыбкой расцветают её губы, как оттаивает сердце, и только нежданно повисшие на ресницах слезы болезненно дали понять, что она начинает приходить в себя после страшной ночи взятия Крайца.

- Ты плачешь? - тут же разволновался отфыркивающийся от воды Эрвин. - Я тебя обидел?

- Что ты, - девушка ласково нажала на кончик мокрого носа, - ты мне подарил радость! Я вспомнила родной дом и тех, о ком боялась вспоминать!

Тогда она ещё не знала, насколько круто изменилась её жизнь в тот момент: Агнесс стало просто грустно.

- Фройляйн? - Эрвин мягко взял её за руку. - Вы не расчешите мне волосы?

- Да, конечно!

Она осторожно вычесала из мокрых локонов колтуны. Нахмурившись, удалила гнид, а потом заплела передние пряди и, перетянув тоненьким шнурком лоб, закрепила прическу.

- Так удобнее бегать: косички не будут лезть в глаза. Не могу понять: какой у тебя цвет волос?

- Белый, фройляйн! Как у отца. Нас из-за этого ещё называют Серебряными швабами, а вот мои братья все рыжие!

Агнесс с горечью кивнула головой: лучше бы и Эрвин оказался рыжим! А она-то думала, что его вихры просто выгорели на солнце.

- В следующий раз, когда нужно будет искупаться, сразу же присылай за мной. Я тебе помогу! А теперь укладывайся спать: час уже поздний!

Назад через двор крепости валящуюся с ног от усталости девушку сопровождал оруженосец графского дядюшки:

- Фройляйн! - сказал он напоследок. - Мессир Фриц благодарит вас за мессира Эрвина и надеется, что ваше будущее в семье фон Геттенбергов окажется счастливым!

Агнесс натянуто улыбнулась. Старый рыцарь, конечно же, хотел поддержать её, но.... что хорошего могло с ней произойти в этом доме?

Однако уже в следующую минуту девушка поняла, что была не права: кое-что для неё мог сделать и мессир Фриц. Сияющая тетка ждала её рядом с сундуком, на крышке которого были разложены: половина зажаренного цыпленка, кусок сыра, полкаравая хлеба, а также стоял кувшин с простоквашей

- Вот, - удивленно произнесла Луиза, обескураженно разводя руками, - принесли на ужин. Да ещё с поклоном... Раньше я и чёрствой лепешки выпросить не могла: кидали, как собаке! Этот пожилой рыцарь - родственник графа?

- Дядя!

От усталости девушке не хотелось есть, но всё равно она отдала должное столь вкусной снеди.

Наверное, никогда раньше Агнесс не испытывала такой неприязни к графине как на утро следующего дня. Посматривая на брюзгливое лицо дамы, с трепетом взирающей на свое чрево, девушка не могла понять: как можно быть такой равнодушной к мальчику, врученному самим Богом, коль именно она стала его мачехой? Эрвин нуждался в ласковой заботе матери, а его сунули старому воину, который только и умел, что шуметь да драться.