И все же, несмотря на то, что, казалось бы, все ясно, я заговорил бы со Стендалем именно о кусте козьей жимолости. Может быть, затем, чтобы уловить выражение его лица, услышать его молчание, долгую минуту думать с ним об одном: о том, что в реальной жизни возможно волшебное зрелище, когда дерево, скала, облако содержательно повествуют любящему что-то новое о любимом человеке…

…Может ли быть такой реальной подробностью галстук на ручке двери, символ «сексуальной революции» середины XX столетия? Передо мной лежал американский журнал «Ньюсуик».

Я отложил его в сторону; стал читать французский журнал «Пари-матч»: обширную статью Жана Феррана «Эта молодежь завтра будет править нами».

«Религия XX века, — пишет автор, — это не самопожертвование во имя бога, не стремление людей обеспечить на земле всеобщее счастье, преобразуя общество. Она больше направлена на завоевание личного счастья, а счастье это выражается в реализации всех человеческих возможностей. Кумиром стало „я“, а не человек».

Мне почудилось, я слышу, как тихо, с сомкнутыми горько губами смеется за моим плечом Стендаль. Почти 150 лет назад, рассказывая о любви во Франции, он заметил: «Я как будто вижу человека, который выбрасывается в окно и все-таки старается, чтобы у него была изящная поза, когда он очутится на мостовой». Он имел в виду тщеславие — боязнь показаться смешным, рабскую зависимость от мнения соседа — то, что безотказно убивает живое чувство…

«Молодое поколение реалистично и даже материалистично, — констатирует Жан Ферран. — Один молодой банковский служащий сказал мне: „Ох уж эти идеалы!“— выражая незначительный интерес, который вызывают у него так называемые преходящие ценности».

Боязнь показаться смешным осталась; уменьшилось изящество позы при падении на мостовую.

«Жизнь на каждом шагу опровергает, — пишет французский журналист, — давнишние поэтические иллюзии о безумной любви, о страсти. Молодежь выбрала реальность. И это надо было ожидать».

А через несколько абзацев: «Они теряют голову только перед одной вещью — перед автомобилем».

Видимо, это и есть непреходящая ценность?

«Они обожают, — пишет он дальше, — пылесосы, мотороллеры, сушилки для волос. Это подлинное обожание».

Но одиночество не перестает быть одиночеством оттого, что его обставят по последнему слову современного комфорта. И настает минута, когда счастливый обладатель пылесоса и сушилки для волос набирает один из нескольких номеров телефонной службы «SOS». Эта служба не была нужна героям Стендаля, которые в одиночных камерах старинных крепостей чувствовали себя менее одинокими, чем сегодняшние молодые посетители парижских кафе. Телефоны этой службы набирают, когда очень тяжело на душе и хочется с кем-то поговорить. «Особенно часто, — по наблюдениям французского журналиста, — это бывает к концу дня, в излюбленный Бодлером час заката. Особенно много работы у сотрудников службы „SOS“ в мае».

«Однажды сотрудник службы „SOS“ не мог заставить заговорить человека, который позвонил: он слышал только женские рыдания, затем уловил одну-единственную фразу: „Спасибо, что вы меня выслушали, я хотела выплакаться кому-нибудь“».

Может быть, это была жертва банковского клерка, решившего для себя великий философский вопрос о вечных и временных «ценностях».

Склонен к философским рассуждениям и сам автор статьи в журнале «Пари-матч». «Духовная жизнь не может быть рядом или выше материальной жизни, — пишет он. — Она является самой этой жизнью в полном смысле слова».