– А я-то тут при чем? Я что – Гисметео, что ли? Могла бы предсказывать погоду – приехала бы попозже, когда эта гадость закончится. Или хоть шубу прихватила бы… Кто же знал, какая у вас тут погода!

– Ну… при чем здесь ты… думаю, мы скоро узнаем, – фыркнула она и, развернувшись, ушла ближе к дверям под небольшой навес.

Плотная толпа перед ней расступалась. Надо бы идти следом, но я не была уверена, что меня так же легко пропустят. Видимо, я появилась в неудачный момент. Смотрели на меня с враждебностью. А это плохо. Надеялась, что мое появление пройдет спокойно и незаметно для большинства. Не любила быть на виду и уж тем более не любила находиться в эпицентре конфликтов. Но, судя по настроению моих будущих сокурсников, избежать конфликтов вряд ли удастся. Атмосфера становилась все более напряженной, и каждый шаг давался мне с трудом. Почти у самых ступеней я замерла. С удовольствием заметила, что не все на меня смотрят враждебно. Поймала несколько заинтересованных мужских взглядов, парочку безразличных. А рыжеволосая девчонка вообще ловила языком снежинки. Это заставило почувствовать себя чуть свободнее.

– Разве занятия закончены? – раздался язвительный голос с крыльца, и я испуганно уставилась на высокого светловолосого мужчину, появившегося в дверях. Его длинные белоснежные волосы были заплетены в косу, а синие глаза метали молнии. Одет он был странно. Высокие сапоги, черные узкие штаны, светлая рубашка с небрежно повязанным лазурным шейным платком и камзол. – В чем дело? – поинтересовался он, обращаясь сразу ко всем. Даже преподаватели немного подались назад, словно испугавшись.

– Избранница зимы… – пискнул кто-то совсем робко и тут же заработал презрительный взгляд.

– А может, еще кто? Кровавая Мэри? Баба-яга? Или в какие сказки вы еще верите? – В его голосе звучало столько сарказма, что, хоть он и не был направлен против меня, по спине пробежали мурашки. – Ладно – дети, а вы? – Он повернулся к худенькой преподавательнице, достаточно молодой, с забранными в высокий пучок русыми волосами, и мужчине неопределенного возраста, стоящему рядом с ней. – Вы-то что? Тоже верите в нелепые страшилки?

– Но… – Мужчина тоже, видимо, чувствовал себя не очень уютно, но старался не показать робость перед студентами. – Снег в сентябре – все же плохая примета, согласитесь, лорд Рэмол. Даже с вашим скептицизмом вы должны это признавать.

– Безусловно, а еще плохая примета – черная кошка, перебегающая дорогу. Мне вон попалась три раза за утро….

– Не трогайте Мисс, – удивительно уверенно отозвалась хрупкая с виду преподавательница, мигом став будто бы выше.

– А я и не трогаю, леди Льюисса. Просто потакать различным суевериям – это непедагогично! А уж участвовать в массовом любовании снежинками с попыткой придать всему происходящему мистицизм – и подавно. Вам ли не знать, что погода в Айстерре переменчивая и непредсказуемая.

– Возможно. – Она пожала плечами. – Но снег в сентябре – это не черная кошка. Это плохое предзнаменование. Вы лучше нас всех знаете историю этого места. Хоть раз сентябрьский снег, да еще когда он шел в момент появления новой ученицы, заканчивался чем-то хорошим? И не рассказывайте нам о местных погодных аномалиях! Климат тут отвратный, но не до такой степени!

Не дождавшись ответа, она первая ушла в здание. Блондин рыкнул, и следом за ней, словно тараканы, бегущие от тапки, в академию умчались студенты и второй преподаватель, а лорд Рэмол обратил свой взгляд на меня.