– Эй, Менис! Может, уедешь? Ведь мои горшки дешевле, а значит, купят у меня! – торговец, что нагрубил ей в таверне, хамовато поблескивал глазищами и приглаживал свои густые усы.

– Зато мои – лучше по качеству. Ты давно не используешь дорогие материалы! Толку с твоих горшков? – старик даже не открыл глаз, проговаривая все это.

– Ты же знаешь, что горожане всегда покупают то, что дешевле! Опять уедешь ни с чем! Сколько ты потерял на прошлой ярмарке? И не заработал ни монетки! – другие торговцы предусмотрительно не вмешивались в разговор.

– А разве вы не хотите заработать? Вам ведь приходится снижать цену, чтобы брали у вас! – не выдержав, Петра вмешалась в разговор.

– Лучше иметь мало, но постоянно, чем не иметь ничего! – ответил грубиян, ухмыляясь.

– А хотите иметь больше?

– А кто ж не хочет!

– Тогда выкупите оптом весь товар у конкурента. Перемешайте со своим и поставьте одну цену на все. Вы заработаете в разы больше и избавитесь от конкурента!

Девушка очень хотела помочь своему новому знакомому, тем более что он единственный среди них всех относился к ней с истинным добром.

– Я не буду покупать их за двадцать пять медяков! – нахохлился собеседник.

Старик все это время прислушивался к разговору и даже вынырнул из дремы. Он хотел было что-то сказать и уже открыл рот, но Петра не дала ему этого сделать.

– Сколько стоят ваши горшки?

– Двадцать медяков за штуку.

– Сколько у вас горшков? – девушка собиралась посчитать в уме выгоду, но боль отвлекала и возвращала мысли на себя.

– Двадцать восемь.

– А у вас, Гор Менис?

– Двадцать шесть, – ответил торговец, почесав седую макушку.

– Если вы поставите цену в тридцать медяков на все, то заработаете больше четырех серебряных, и это без уже включенной в стоимость накрутки.

Мужчина задумался, а старик даже задержал дыхание. От волнения ногти Петры впились в ладони, оставляя лунообразные следы и причиняя кратковременную боль.

– Хорошо! Я согласен! – грубиян встал и пошел к своей повозке.

Он подкатил ее к другой стороне дерева и остановил там рядом с привязанной лошадью, которая поглощала траву, словно была голодным волком, долгое время скитающимся по Приграничью Империи.

– Малвин, Эгой! Идите соберите еще веток! Нужно поддерживать огонь! – крикнул он молодым людям.

Парни вскочили на ноги и направились в сторону частого леса, окружающего городскую стену. Годов им было не больше, чем Петре, а может быть, даже и меньше. Весь вечер они суетились и помогали своему, видимо, отцу. Их черты немного отличались, но создавалось впечатление, что родились они в один день.

Изумленный старик получил деньги, а конкурент с упорством счастливого Дракона перекладывал выкупленную добычу в свою повозку. В животе у девушки громко зашумело. Она скривилась от боли и положила руку на тянущее тупой болью место. Журчание не прекращалось, и Петре ничего не оставалось, как схватить сумку и побежать в глубь леса.

Свернув за первый пушистый куст достаточной высоты, она пробралась в его центр и присела на корточки. Где-то квакали лягушки. Ветер трепал листву деревьев, перебирая желтеющие листочки. Было темно, но костер хорошо просматривался в нескольких десятках метров от этого места. Раздался хруст ломаемой ветки, и девушка боязливо повернула голову на звук.

– Отец сказал, дождемся, когда все уснут, и сопрем девчонку. Может, он разрешит с ней позабавиться перед продажей?!

– Навряд ли! Если она еще невинна, то будет стоить дороже!

– А успеем добраться до утра? Свирсай все-таки далековато!

– Да тут ехать несколько часов от силы! Там есть таверна – почти на самой границе.