В аскетическом, чтобы не сказать убогом, кабинете мужчина и женщина увидели высокого сухопарого человека в морской форме с погонами капитана второго ранга. На самом деле сидящий за столом и внимательно разглядывающий вошедших Сушняков имел звание подполковника госбезопасности, он возглавлял морское отделение одиннадцатого отдела КГБ СССР, замаскированное под обычную флотскую часть, и форма являлась одним из элементов маскировки. Ничего этого посетители, естественно, не знали. К тому же их интересовали более прозаические и куда более важные вещи.

— Мы к сыну приехали, к Васе Тимофееву, — начал мужчина, привычно стащив с головы шапку. — Заранее списались и договорились. А его нет! И никто не говорит — где.

— И напарника его нету, — вступила женщина. — Феди Прокопенко. А матросики глаза в сторону отводят и не говорят ничего!

— Вот жена и заволновалась: не случилось ли беды… — Мужчина переступил с ноги на ногу. — Ну и я, конечно… Сын как-никак!

Сушняков вздохнул.

— В походе они. Жаль, что зря проехали, но что поделаешь — служба есть служба! Сейчас вас накормят, оплатят дорогу и отвезут на вокзал. Я распоряжусь.

— Так, значит, ничего не случилось? — не успокаивалась мать. — Все в порядке у него? Живой, здоровый?

Ей не нравилось, что командир не смотрит в глаза, как и те матросы, у которых они пытались расспросить о Васе.

— В походе, — повторил Сушняков, закапываясь в бумаги.

Наступила томительная пауза.

— Пойдем, Варвара, сказали же тебе. — Мужчина взял ее за руку. — Чего время у занятых людей отнимать!

Мать обмякла и позволила мужу вывести себя из кабинета. Помощник дежурного повел родителей старшего матроса Тимофеева в столовую.

— Это у нас аллея Боевой славы, — на ходу пояснял он. — А это плац.

Ветер прекратился. Зато пошел крупный, хлопьями, снег.

Через час в неровном желтом пятне цветового маркера покачивался на мелкой волне полицейский катер. Невысокий, начинающий полнеть капитан с недовольным лицом то и дело поворачивал штурвал, стараясь, чтобы ют все время оставался с подветренной стороны. Там врач и два криминалиста осматривали распухшее тело утопленника.

— Переверните, чтобы лицо попало в кадр… Хорошо…

Обычный для Средиземноморья осенний норд-ост рвал полы плащей, поднятые воротники плохо защищали сухопутных крыс, презрительно рассматриваемых капитаном, связывавшим с ними неприятности сегодняшнего дня.

— Руки крупным планом… И вот какая-то дырочка на груди. Вроде прокола…

Все трое были в респираторах, поэтому голоса звучали глухо, только затвор мощной фотокамеры щелкал четко и резко.

— Доктор, разрезать костюм?

— Нет, подробное исследование в морге. Тем более надо успеть осмотреть второго…

В полумиле к югу имелось еще одно желтое пятно — более интенсивной окраски и четкой формы, потому что красящую шашку сбросили совсем недавно, когда усиливший бдительность Иорданидис с помощью бинокля рассмотрел в прозрачной аквамариновой толще неподвижно зависшую тень, напоминающую очертаниями человеческую фигуру. Второй труп тоже оказался облаченным в черный гидрокостюм и акваланг, вес которого и удерживал покойника на глубине двух метров.