— А к тому, что на моем судне полторы сотни кают, в основном двухместные. Место во время обычного Карибского круиза на таком корабле стоит около десяти тысяч, есть, разумеется, отдельные предложения. А во время боксерского турнира место будет по пятьдесят тысяч, кроме того, ВИП-каюты значительно дороже. А если учесть, что боксерские турниры пользуются особым вниманием со стороны, не говорю, что арабских шейхов, но просто миллиардеров, для которых заплатить миллиончик-другой…

— Я поняла, — не дала ему договорить Вера. — Прибыль будет немаленькая, а потом еще сборы от трансляций, от интернет-подписчиков, от размещенной в зале рекламы…

— Именно! — воскликнул Софьин. — Как вы все понимаете!

— А зачем вы театр пригласили?

— С чего-то надо начинать. Надо было обжить немного судно. Чего ему пустым ходить? А они как раз в Норвегию собирались. Для меня расходов практически никаких, а им радость и опять же бесплатное удовольствие.

— Зачем же вы тогда выговор этим двум артистам сделали?

— И в мыслях не было! Хотите, я как-нибудь сглажу…

— Да я не в этом смысле, — отмахнулась Вера. — Просто вы взаперти сидите в своей шикарной каюте, а для них за пустой стойкой посидеть с бутылкой, которую они взяли из мини-бара в каюте, уже праздник. Вас увидели и растерялись.

— Хорошо, я услышал вас, — кивнул Борис Борисович. — Я буду за ужином вместе со всеми. Потом можно еще что-нибудь придумать. В полночь отходим от причала. Знаете, как актеры умеют веселиться: капустники, импровизации, розыгрыши! Я думаю, скучно никому не будет.

Они шли по коридору, вдоль кают, навстречу из-за угла выскочила девушка. Увидев хозяина яхты, она попыталась развернуться и шмыгнуть за угол, но ее уже увидели, и потому девушка просто прижалась к стене, а когда Софьин и его гостья поравнялись с ней, прошептала:

— Добрый день, Борис Борисович, — и бросила любопытный взгляд на Веру.

— Привет, — ответил Софьин, не задерживаясь.

Но потом, уже пройдя мимо, обернулся и сказал:

— Таня, передайте всем, что я буду сегодня ужинать с остальными гостями. Я и Вера… — Он посмотрел на Бережную, ожидая подсказки.

— Вера Николаевна, — улыбнулась девушке Вера.

— Так вот, — продолжил Борис Борисович, — сделайте так, чтобы никому сегодня скучно не было.

— Я поняла, — кивнула девушка.

— Тоже актриса? — спросила Вера, когда они отошли.

Борис Борисович кивнул.

— Двоих я уже видела. Федор Андреевич…

— Волков, — назвал фамилию актера олигарх. — Второй — Алексей Козленков. Козленков начинал лет тридцать назад. Снимался в фильмах-сказках для детей. Знаете, он был такой тоненький, светловолосый, кудрявый. Типичный Иванушка-дурачок или Иван-царевич, но потом молодые годы прошли, и типаж стал не тот.

— Я его вспомнила, видела фильмы с его участием в детстве.

— А Волков как начинал, не знаю, но сейчас он достаточно востребован. В кино приглашают. Но Федор остается в театре, вероятно, не желая расставаться со своим другом Козленковым и с еще одним приятелем — Борисом Ручьевым, который служит в театре вторым режиссером. А ведь именно Ручьев открыл этот театр… Правда, тогда он был частным театром и назывался «Ручеек». Но дело, как это случается, не выгорело. Прогорел театр. Пошел под государственную крышу, но финансирования все равно должного не получил. А тогда появился я. Помогаю чем могу. А Волков, Ручьев и Козленков дружат с давних пор, хотя и ссорятся постоянно.