До вечера Николай раздумывал, как поступить. Жена заметила отсутствие кольца, и он не стал врать, рассказал все, как было. Звонили знакомым, советовались. Общее мнение складывалось в сторону обращения к помощи органов. Вымогатели, судя по способу действий и скромным аппетитам, не принадлежали к числу серьезных группировок, а были свободными отморозками, с которыми милиция давно научилась бороться. Больше всего беспокоило, что они могут вообще больше не позвонить. Восстановление документов на машину отняло бы уйму времени, да и кольцо хотелось вернуть, не говоря уже о том, что жить в условиях неопределенности, когда бандиты могут напомнить о себе в любой момент, Николаю не улыбалось.

Утром раздался телефонный звонок. Николай узнал голос Алексея. Говорил он очень странно: то начинал наезжать и, образно говоря, растопыривать ральцы, то вдруг сбавлял обороты и чуть ли не извинился. Тем не менее от претензий на деньги он не отказался и обещал вернуть документы и «обручалку» при встрече, заявив, что это – всего лишь залог.

Выйдя из дома, Николай заметил за собой слежку. Произошло это случайно. Он и не думал «проверяться», но обратил внимание на «шестерку» бежевого цвета, в госзнаке которой имелась несообразность: Л 408 БТ. Как известно, с переходом на трехзначные номера буквы, не имеющие аналогов р латинском алфавите, больше не применялись. "Л" и "Б" относились к числу таких букв и, скорее всего,были переделаны из "А" и "В" при помощи клейкой бумаги. Меры, принятые для конспирации, эту самую конспирацию и нарушили.

Бежевая «шестерка» стояла во дворе так, чтобы из салона просматривался вход в подъезд. Место было выбрано неудачно: посреди газона, выхлопная труба в метре от детской площадки. Никто и никогда здесь не парковался, но двух гоблинов, обосновавшихся в салоне машины, это не волновало. Невозмутимость и чувство завышенного достоинства они сохраняли до тех пор, пока кто-то из жильцов дома не пригрозил позвать участкового. После этого наблюдатели ретировались, но обращаться в милицию Николай поостерегся. Полной убежденности в том, что «пасли» именно его, а не бизнесмена из соседней квартиры, не было, но рисковать не хотелось. Если все-таки обложили его, то могли переместиться и смотреть с другой точки, да и поставить прослушку на телефон. Доводы логики о том, что ради двух сотен баксов никто не станет разводить такую суматоху, не убеждали. Они хороши, когда пытаешься успокоить приятеля, но если дело коснулось тебя, то больше доверяешь не логике, а эмоциям – в том, конечно, случае, когда острые ситуации являются исключением из правил, а не образом жизни.

У Николая образ жизни был самый мирный, и он стал собирать деньги.

Звонки продолжались, почти каждый день рано утром. Поскольку Алексей явно пользовался стационарным аппаратом, то, по совету друзей, Николай одолжил и поставил дома АОН. Номер не определился, и Николай бросил эту затею, ругая себя за то, что пошел на чужом поводу. Ему казалось, что вымогатели непременно узнают о попытке их вычислить и предъявят новые, более жесткие требования, либо вообще порвут все контакты.

Последние переговоры состоялись вчера вечером. Именно их и довелось подслушать Волгину.

– Как выглядит Алексей? – спросил Акулов.

Николай описал внешность вымогателя, и Андрей кивнул Волгину:

– Сильный.

– Да нет, не очень, – Николай непонимающе посмотрел на оперативников. – Скорее пузатый какой-то.

– Мы не о том… А других, которые стекла разбили, ты помнишь?

– Смутно. Я растерялся немного, да и они друг на друга похожи, как братья. Такие… спортивные.

– Черная «Волга», которая тебя ударила – универсал? Кузов с длинной крышей?

–Да.