Костя с доводами Акулова не соглашался, был уверен, что сидеть ему долго и, похоже, сумел убедить в этом мать. Может, и не говорил такого прямо, наоборот, на свиданиях бодрился и пытался ее успокоить – но мать почувствовала состояние сына.

– Я уверен, что его освободят на суде. Он ведь не убивал.

– Следователь так не считает.

– Следователи бывают разные, в том числе и дураки. Не знаю, что у них там в уголовном деле написано, но я провел бок о бок с Костей столько времени и знаю точно, что он не при чем.

– Страшная история. У нас такого никогда не случалось. Я покойницу неплохо знала, она всю жизнь тут прожила, в колхозе дояркой работала, до самой пенсии. Дочка у нее, Елена, с детства непутевой была. В шестнадцать лет удрала в город, через год родила. Первый сын умер, она потом второго родила и сплавила его к родителям мужа. Говорят, наркотиками занималась. Не знаю, правда или брешут люди, но когда ее последний раз видела, за день до убийства, так не узнала сперва. Тощая, страшная, глаза стеклянные – а ведь ей только тридцать пять,  и рассказывала, что мужа посадили, а ее обманом из квартиры выселили. Она обратно к матери прописываться хотела.

– Костя об этом ничего не говорил.

– Так откуда ж ему было знать? Следователь этим не интересовался, а Косте я только вчера рассказала.

– Квартирные аферы часто заканчиваются расправой с прежними хозяевами. Неужели следствие не отрабатывало эту версию?

– Говорят, проверяли, не подтвердилось, – Валентина Ивановна помолчала и подвела итог разговору: – Нет уж, раз посадили – теперь не отпустят.

– Меня-то освободили!

– У вас, наверное, адвокат был хороший, да и сами вы человек образованный, не то, что мой шалопай. Не будь он в ту ночь пьяный – глядишь, и выкрутился бы. Сколько раз ему говорила, чтоб пил в меру? Отец от этой водки проклятой умер, теперь вот… – Отвернувшись от Акулова к окну, она помолчала, сдерживая слезы. – Я хотела адвоката нанять, но где ж столько денег найти? У меня пенсия шестьсот рублей, родственников не осталось, соседи сами с хлеба на воду перебиваются, да и не все в Костю верят, есть такие, кто считает, что раз посадили, значит, виноват. Хотела, дом продать —так кому он нужен? Никто и не купит.

– Дом продавать не надо. Я к вам приехал с адвокатом, тем самым, который мне помог.

Валентина Ивановна внимательно посмотрела на бывшего опера.

Андрей чувствовал, что она готова отказаться, принимать помощь от постороннего ей было неловко. Касайся вопрос ее лично – наверняка сказала бы «нет», но речь шла о сыне, и Валентина Ивановна кивнула.

Согласие ей стоило сил.

Не давая времени переменить решение, Андрей поднялся:

– Я сейчас ее позову. Адвоката зовут Мария Дмитриевна.

– Это та девушка, которая ждет вас в машине? Я думала, она – ваша невеста. Еще удивилась, что вы ее за воротами оставили, хотела в дом позвать, но не люблю в чужие отношения вмешиваться.

У двери Андрей остановился:

– Валентина Ивановна, меня ваша собачка не загрызет? Я знаю, что у нее нога когда-то была сломана, но и я не слишком быстро бегаю.

Кто тянул за язык, кто заставлял по-идиотски острить?

– Томка умерла. Через неделю после того, как Константина забрали.