В первую очередь, следак подразумевал себя. На воле у него остались влиятельные друзья, так что, несмотря на тяжесть обвинений и весомость доказательств, День милиции он рассчитывал отметить дома.

Таких, как он, Акулов ненавидел. Андрей, конечно, нарушал закон, но делал это только ради того, чтоб очередную мразь, мешающую людям жить, отправить за решетку. На милицейскую зарплату прожить почти невозможно, так что приходилось и зарабатывать различными «халтурами», но при этом Андрей никогда не путал свой карман с государственным, в то время как следак, за деньги, «разваливал» уголовные дела, выпускал на свободу преступников, а, попавшись, искренне недоумевал, за что его посадили. Хорошо, что до ареста они с Акуловым по работе не пересекались. Поначалу Андрей смотрел на взяточника волком, но чинить разборки типа «я грабителей ловил – а ты, гад, бабки стриг» воздержался, не желая обострять отношения в камере, где и так время от времени вспыхивали скандалы. Восемь мужиков, каждый – со своими проблемами, привычками и «тараканами», принудительно запертые в помещении площадью одиннадцать квадратных метров, не могут существовать бесконфликтно.

Перекурили, по двое вставая у «дальняка» и выдыхая дым в решетку вентиляции. Бывший следователь приготовил бутылки, чтобы утром незаметно подсунуть их в мусор, который вынесет «инкассатор» – зек из хозобслуги. Один из восьмерых – арестованный за вымогательство участковый, как оказалось, крепко нарезался, так что теперь храпел, заняв шконку среднего уровня.

– И боец молодой вдруг поник головой, потому что закусывать надо. – Акулов потряс его за плечо, свистнул над ухом – что-то пробормотав, «участок» повернулся на другой бок и притих. Андрей полез к себе на третий ярус. По общепринятым канонам это место не считалось престижным, но Акулов мог себе позволить не обращать внимания на такие условности.

Под руку попалась книга, которую он читал до попойки. Устроившись на спине, Андрей подержал перед собой растрепанный томик в мягкой яркой обложке, на которой нашлось место всему: и полуобнаженным красоткам, и гоночным автомобилям, и суровым мужчинам с длинными пистолетами. Лев Коматозный, новый супербоевик из серии «Стас уполномочен замочить…». С задней страницы обложки, воинственно вздернув бородку клинышком, таращился сам автор: «…Я работал дворником, таксистом, секретарем райсовета – я знаю жизнь!»

Вздохнув, Акулов попытался было увлечься приключениями наемного киллера по прозвищу Таблоид – на пьяную голову это выходил проще, но отвлек Костя Сидоров:

– Я знаю, тебя завтра освободят… Чувствую это. Если будет время – заскочи, пожалуйста, к моей матери, попытайся ее успокоить. У тебя это получится…

3. Вопросов больше, чем ответов

Волгин попал в пробку на железнодорожном переезде и в прокуратуру приехал с небольшим опозданием. Совещание еще не началось, но все уже расселись в прокурорском кабинете. Присутствовали пять человек: три следователя, старшим из которых являлся отработавший два с половиной года Костя Поперечный, начальник отдела уголовного розыска Анатолий Васильевич Катышев, также известный под прозвищем Бешеный Бык, и сам прокурор Воробьев, восседавший во главе Т-образного стола и по привычке крутивший в руках металлическую линейку.

– Разрешите? – Сергей вошел в кабинет, но прежде, чем закрыть за собой дверь, счел необходимым спросить разрешение.

Прокурор молча кивнул, а Катышев из-за его спины показал оперу увесистый кулак. Костяшки пальцев Бешеного были сбиты и вымазаны зеленкой.

Сергей взял свободный стул и пристроился на углу, выложив перед собой три ОПД.