Оделся, прислушиваясь к доносившимся из-за стенки голосам. Сначала он подумал, что разговаривают в женской половине, но оказалось, что, говорят в служебном помещении, том самом, в которое вела последняя по этой стороне коридора дверь.

Слов, понятно, было не разобрать, но явно не спорили и морды не били. Время от времени в разговор вступала девушка, как показалось Сергею – длинноногая «учительница».

Прощаться с инструкторами, или кто там сидел в «служебке», он не стал. Рассмотрев себя в зеркало, убедился, что выглядит вполне пристойно, синяков нет, разве что несколько легких ссадин и покраснений кожи, оставленных кожей перчаток противника при скользящих ударах, да нижняя губа слегка припухла и пощипывает. Погасил свет, затворил дверь раздевалки и уже спускался по лестнице, когда обнаружил, что из кармана пропал бумажник.

Волгин ожидал чего угодно, но не такой мелкой пакости. Остановился, бестолково ощупывая одежду. Когда он видел его в последний раз? В кабинете. Может, там и оставил? Нет, точно брал с собой и по дороге потерять не мог.

Сергей вернулся в раздевалку, посмотрел под скамейками, прекрасно зная, что бумажник там валяться не может. Присел, раздумывая, как поступить. Промолчать или устроить скандал? Сам по себе ущерб был не слишком велик, но молчать не хотелось. Что это, провокация, своеобразная «разведка боем» со стороны инструкторов или самодеятельность кого-то из занимающихся, привыкшего брать все, что плохо лежит?

Рассудив, что скандал не помешает делу, наоборот, будет только способствовать тому, чтобы разворошить это гнездо, Волгин направился в служебное помещение, расположенное около раздевалки. Слова, доносившиеся через приоткрытую дверь, заставили его сперва замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, напряженно прислушиваясь.

Голос был незнаком.

Мужчина говорил уверенно.

– …Завтра последний день, понял? Не будет бабок – пеняй на себя. В следующий раз никто с тобой любезничать не станет, просто башню снесем, и все. Радуйся, что мы такие добрые. Другие сняли бы в десять раз больше и не стали бы ждать столько времени. Усек, сопливый? Короче, с утра сиди дома, я тебе позвоню. Что? Сиди и жди, говорю…

По интонации невидимого вымогателя Волгин понял, что разговор закругляется. Как поступить? Ворваться с криком «Кончай комедию! Маша, я Котовский!»

Пока Сергей думал, телефонный наезд, и правда, закончился.

– Козел…– пробормотал неизвестный, шмякнув трубкой по аппарату, и пожаловался кому-то второму: – Не, ты слышал? Спрашивает, во сколько мы звонить станем? Ему, мол, дочку в садик вести надо.

– Уе.-.ок, – донесся лаконичный комментарий, и на этот раз Волгину показалось, что он опознал голос косоглазого тренера. – И хер с ним, завтра разберемся. Что, поехали в кабак?

– Не, у меня всего пять штук с собой. И за ремонт еще платить…

Прозвонил телефон. Звук у него был мерзкий, скрежещущий. Трубку снимать не торопились.

«Номер не определен», – сообщил механический голос.

– Нет нас, – сказал человек, похожий на косоглазого. – Пошли, Юрка поторопим, а то он что-то застрял.

Сергей метнулся в раздевалку, закрыл дверь, прижал ее плечом и наклонился, поднеся ухо к щели. Тут же выругал себя. Чего он так прячется? Сам же собирался жаловаться о пропавшем бумажнике.

По коридору прошли двое. Выждав некоторое время, Сергей выглянул: пусто, только пахнет хорошей туалетной водой.

Служебное помещение было открыто. Стол, несколько стульев, шкаф для одежды, массажная кушетка, вешалка из оленьих рогов.