Так вот, журналисты отличить акушерку от акушера не смогли, а машинист электропоезда смог. Первая не смогла, потому что профессионализма не хватило. Второй смог, потому что жена – акушерка.

Вам же, дамы и господа (скорее, конечно же, дамы), и вовсе бывает трудно отличить акушерку от акушера. Особенно если вы поступаете с улицы со схватками в первое попавшееся по дороге родовспомогательное заведение в ночь-полночь. Стоите вы на крылечке, больно вам и страшно, и давите вы на кнопку звонка, вкладывая в это простенькое действие весь свой первобытный ужас от встречи с неизведанным. И вот, наконец, двери отворяются, и оттуда является неземной красоты мужчина в зелёной пижаме, белом халате (и синем халате поверх белого), в белых тапках в мелкую дырочку на босу ногу. Вы к нему, как к родному, мол, что за, вашу маму, чего так долго, мы тут рожаем! А он хмурый такой – раз – и обратно ушёл, ни слова не сказав. Не волнуйтесь. Сейчас вернётся. Это анестезиолог вышел на свежий ночной воздух покурить. Но не успел – на вас нарвался. Обратно ушёл не просто так, а санитарку и акушерку приёмного будить. Потому что их сон за годы и годы медитаций настолько крепок и нечуток к звонкам, что вы не виноваты – у вас пока опыта маловато. Надо было в дверь кулаками колотить! Шучу я, шучу…

На самом деле, как только вы подойдёте к дверям приёмного, к вам навстречу выпорхнет изящная фея в белоснежном халате и, ласково защебетав всякие милые приятности, пригласит вас пройти, прилечь и окружит всяческой заботой.

Вам версия про хмурого анестезиолога кажется более убедительной? Знаете что? Не капризничайте. В роддом надо вовремя госпитализироваться! Или заранее договариваться.

Я опять растекаюсь мыслию по былому. Простите. Сейчас сосредоточусь.

Открыла вам двери санитарка. И провела вас в неуютное такое помещение. Проходное. Вне зависимости от антуража, интерьер – так себе: металлические шкафы со стеклянными дверцами. Полочки подписаны зловеще. Например: «Ургентная помощь при анафилактическом шоке». На самих полочках иногда царит пугающая прежде всего самих медработников пустота. Ну, положат ампулу гидрокортизона. И?.. И не будем о грустном. В конце концов, я пишу всего лишь художественную прозу для развлечения читающей публики и не ставлю себе цели загнать в окончательную и бесповоротную депрессию и без того не особо обласканных как профильными министерствами, так и пациентами докторов и средних медицинских работников. (Успокоительная мантра для коллег, читающих эти строки: «У вас тёплые ноги, горячее сердце, холодная голова, и по вашим кожным покровам почти нормального окраса не струится липкий пот! Вы – Солнце! Вы – большое красивое Солнце! Вы умеете снимать отёк Квинке наложением энергетических потоков на бюджетные пробоины! Вы способны останавливать кровотечение силой логоса животворящего!»)

Так, что там ещё, кроме пустых металлических шкафов? Ещё полупустая тумбочка. В ней – тазомер, стетоскоп, портновский сантиметр. Не в ней – умывальник. Кушетка. И стол. В столе – ручка, бланки историй родов, пара листочков бумаги формата А4. Папки с важными телефонными номерами и списком резервных доноров. И журнал поступлений в приёмный покой. Ещё, например, конфетка. Или печенье. Хотя санэпидрежимом запрещено. Да-да, им, работникам родовспомогательных учреждений и всяческих больниц, запрещено куда больше, чем вам – пациентам.