Жюли не сводит глаз с сестры. Ее лицо медленно багровеет. Она ждала взрыва, криков, истерики, и неожиданное молчание Глории почти пугает ее.

– Мадам Монтано сделала заказ вскоре после вас, – продолжает Мураччиоли, развязывая тесемки. – Проект довольно сложный, она тоже выбрала классический мрамор и попросила выгравировать в верхней части солнечный диск. Сейчас покажу.

Он стоит спиной к Глории, перебирает кальки, находит нужную и продолжает:

– Ее доска будет немного внушительней вашей. Золотые буквы на черном фоне… Красиво и солидно.

Он медленно, «с чувством» читает вслух:

– «Здесь укрылась от мира Джина Монтано, знаменитая актриса, родившаяся 26 мая 1887 года в Неаполе»…

– Что?!

Услышав истошный крик клиентки, Мураччиоли резко оборачивается. Глория открывает, и закрывает рот, как выброшенная на песок рыба, цепляется скрюченными пальцами за простыню.

– Что… он… сказал?

– 26 мая 1887 года, – отвечает Жюли.

– Так написано у нее в паспорте, – подтверждает Мураччиоли.

Глория смотрит Жюли в глаза, и та отшатывается.

– Ты знала…

Она роняет голову на подушку, просипев из последних сил:

– Я – старейшина.

Потом отворачивается к стене и затихает.

– В чем дело?.. Что с ней такое? – заикаясь от изумления, спрашивает Мураччиоли.

– Моя сестра умерла, – невозмутимо объясняет Жюли. – Она наконец узнала, что такое горе.

Жюли легла в клинику в день похорон и через два дня умерла. Ее предали земле в белых перчатках. На кладбище могилы сестер находятся рядом.