Они ожидают, что я побегу, но я поступаю как раз наоборот – бросаюсь навстречу. Ружья у них большие и мощные, но громоздкие. Прежде чем они успевают открыть огонь, или атаковать меня штыками, или сделать то и другое сразу, я бросаюсь на колени и скольжу по гладкому мраморному полу, проезжая между двух рослых Стражей. Один из них яростно кричит, и от его голоса еще одно зеркало превращается в вихрь стекла. Прежде чем они успевают развернуться, я вновь пускаюсь бежать.

Я наконец нахожу окно, но толку от него никакого. Передо мной гигантское алмазное стекло, а за ним – огромный лес. Он совсем близко, на той стороне… за непроницаемой стеной.

«Ладно, руки, пора вам повторить тот фокус». Разумеется, ничего не происходит. Когда мне надо, ничего не происходит.

Порыв жара застает меня врасплох. Я поворачиваюсь, вижу приближающуюся красно-оранжевую стену и понимаю: Стражи близко. Но эта стена горячая, переливающаяся, очень плотная.

Огонь. Он движется прямо ко мне.

Слабым голосом, в котором звучит отчаяние, я смеюсь.

– Ну, здорово…

Я разворачиваюсь, чтобы бежать, и тут же сталкиваюсь с чем-то обтянутым черной тканью. Сильные руки обхватывают меня и удерживают на месте, хоть я и пытаюсь вывернуться. «Ударь его, сожги!» – кричу я мысленно. Но ничего не происходит. Чудо не спасет меня во второй раз.

Жар нарастает, угрожая выдавить воздух из легких. Молнию я сегодня пережила, но тягаться с огнем не готова.

Впрочем, убьет меня дым. Черный, густой, слишком насыщенный. Я задыхаюсь. Перед глазами всё плывет, веки тяжелеют. Я слышу шаги, крики, рев огня – и мир заволакивает темнота.

– Прости, – произносит голос Кэла.

По-моему, я сплю.

Глава 8

Прошел год. Мои ноги вязнут в хлюпающей грязи у дома. Теперь мама цепляется за Трами, умоляя легионера. Шейду приходится оттащить ее. Гиза где-то плачет по любимому брату. Мы с папой молчим, не желая лить слезы зря. Тень возвращается и на сей раз кружит вокруг меня, заслоняя небо и солнце. Я зажмуриваюсь, надеясь, что она отвяжется.

Когда я открываю глаза вновь, Шейд обнимает меня, крепко прижимая к себе. Он еще не остриг волосы, и каштановые пряди, длиной до подбородка, щекочут мне макушку. Прижимаясь к его груди, я вздрагиваю. Ухо у меня болит, и, отстранившись, я замечаю на рубашке брата несколько капель крови. Мы с Гизой в очередной раз прокололи уши и вдели в них крошечный подарок Шейда. Наверное, я что-то сделала неправильно – ведь я всё делаю неправильно. На сей раз я ощущаю тень раньше, чем вижу ее. Кажется, она злится.

Она протаскивает меня сквозь все воспоминания. Эти раны еще не затянулись. Некоторые из них – не воспоминания, а сны. Нет, кошмары. Мои худшие кошмары.

Возникает новая картинка – сумрачный пейзаж, полный дыма и пепла. Это Чок. Я никогда не бывала там, но слышала достаточно, чтобы вообразить его. Земля вокруг плоская, покрытая воронками от тысяч бомб. Солдаты в грязной алой форме жмутся друг к другу. Они похожи на кровь, которая заливает рану. Я плыву между ними и вглядываюсь в лица, ища братьев, которые потерялись в дыму и вихре шрапнели.

Первым появляется Бри, стоя в грязной луже, он борется с Озерным солдатом в синей форме. Я хочу помочь ему, но продолжаю лететь и теряю его из виду. Потом возникает Трами – он наклоняется над раненым, пытаясь остановить кровотечение. Его нежные черты, так похожие на лицо Гизы, искажены мукой. Я никогда не забуду вопли боли и отчаяния. Но ему, как и Бри, я тоже не могу помочь.

Шейд – в первом ряду, дальше, чем самые смелые бойцы. Он стоит на вершине холма, не обращая внимания на бомбы и ружья Озерной армии, которая ждет на другой стороне. У него даже хватает дерзости улыбнуться мне. Я могу лишь наблюдать, как земля у Шейда под ногами взрывается и мой брат превращается в облако дыма и пепла.