Дюжина людей была в курсе, и, следовательно, это могло стать известным сотне. А так как я тогда еще не знала о сетках на окнах, которые нельзя было поднять, то полагала, что один из этой сотни мог забраться на крышу парадного крыльца, влезть через окно в комнату, убить миссис Ланкастер, снять с ее шеи ключ, открыть сундук и бежать с золотом.

Но каким образом? На машине? С половины четвертого до четырех мимо нашего дома не проезжало ни одной машины. Это я знала точно. Так кто же тогда? Дворник? Я никогда не обращала на него внимания, даже не знала, как он выглядит. Никто почему-то не замечал дворника. Но теперь я его вспомнила: высокий, худой, неуклюжий человек в грязной белой одежде и шлеме, постоянно раздражавший жителей Полумесяца, которые считали, что мэрия специально наняла его, чтобы он сметал мусор в кучи, которые ветер снова разносил повсюду.

Возможно, в эту ночь я не могла рационально мыслить, но образ этого человека, катящего тачку с мусором, не оставлял меня. Ведь если хозяева домов Полумесяца знали о золоте в сундуке и о ключе, висевшем на шее его хозяйки, то слуги тоже знали.

Он мог знать не только о золоте, но и о топоре в дровяном сарае. Более того, наши привычки были настолько устойчивы, что он мог знать, что между половиной четвертого и четырьмя миссис Ланкастер спала, а Эмили в это время переодевалась, что старик Ланкастер гулял, оставляя сетку от комаров на двери открытой, и что в этот день Маргарет была свободна, как и Пегги. Он мог видеть, что две другие горничные находились в это время на заднем крыльце.

И по времени все совпадало. Правда, в этот день я его не видела — обычно он работал у нас во второй половине дня. И опять-таки, его тачка — вот на чем можно было вывезти золото!

Я говорю сейчас об этом просто потому, что хочу показать ход своих мыслей, а не потому, что это действительно способствовало раскрытию преступления. Но это показывает, каким образом я сама в какой-то, хотя и незначительной, степени оказалась связана с ним. Дело в том, что почти в полночь, когда инспектор и Салливан все еще рассматривали сундук, который вытащили из-под кровати, я отправилась в дом Ланкастеров, чтобы рассказать о своей теории!

Я вышла из парадной двери, никого не разбудив, но как только ступила на дорогу, появился человек в плаще, с фонарем в руке и осветил мое лицо.

— Здесь нельзя ходить, мисс, — сказал он.

— Не говорите глупостей, я хочу видеть инспектора Бриггса.

— Не думаю, что он согласится с вами встретиться. Он занят.

— Но я все-таки попробую, — твердо сказала я. Он отступил, хотя следовал за мной всю дорогу, пока я не подошла к дому Ланкастеров.

— Я буду ждать вас здесь. Сейчас это не то место, где молодые девушки могли бы одни гулять ночью. — Заметив это, он закурил сигарету.

Дом Ланкастеров был ярко освещен. Одной из привычек жителей Полумесяца была экономия электроэнергии, хотя все мы были достаточно состоятельны, чтобы экономить на этом. И то, что дом, перед которым я стояла, был ярко освещен — свет горел во всех окнах с чердака до подвала, — говорило о происшедших в нашей жизни существенных переменах. Вначале казалось, что меня в дом не впустят. На крыльце стоял полицейский. Он резко спросил, что мне угодно.

— Я хотела бы увидеть инспектора Бриггса. Или мистера Салливана. Он, кажется, детектив.

— Инспектор наверху, мисс. Но не думаю, что он согласится с вами увидеться.

— Скажите ему, что я хочу сообщить нечто важное. Я — мисс Холл. Живу в соседнем доме.

Он прошел в дом, а я осталась ждать на крыльце. Гроза, которую все ожидали, приближалась, и я помню далекие раскаты грома и мелкие капли дождя, стучавшие по крыше. Вдруг парадная дверь открылась. Но в двери появился не полицейский, а Маргарет.

— Луиза? — спросила она шепотом.