Дмитрий Лим, Евгений Лисицин. Александр Черный. Книга IIIАлександр Черный – 3
Глава 1
Я стоял на берегу озера. Приятное, лунное свечение, казалось, напитывало мою кожу чем-то особым, даже полезным. Ветер, успокаивающий ноющую кожу, появлялся из ниоткуда, так же, как и неожиданно пропадал. Всего пару минут назад, я бился в агонии, умирая, а сейчас… — Сон ли это? — спросил сам себя полушёпотом. Ответа не было, да и не надеялся я на него. Легкие волны закрыли метр песка и как-то странно зашипели. И следом, сменили переливающуюся, синим, водную гладь, на ярко-красный. Следом ветер стал ледяным, а луны — погасла. В этой странной темноте, которую разбавляла красная вода, подсвечиваемая чем-то изнутри, зазвучал голос. Знакомый, на самом деле, но одновременно — пугающий. — Какой смысл отдавать жизнь ради спасения темного эльфа? — голос «красной мантии» звучал отовсюду. Словно я стоял по центру арены, а люди вокруг, говорили одновременно, одним и тем же голосом. Ответа не последовало. Я молчал, гадая, чем все это закончится. И собеседнику это очень не понравилось. Резкая, серебристая вспышка где-то впереди, на глади озера, ослепила меня. А дальше появились неприятные ощущения, словно из меня что-то пьют. Я — не дурак, понимал, кто это и что она делает. Мерзопакостные чувства, если честно. Словно тебя заживо сушат, забирая любую жидкость из организма. Странно только, что мои «жертвы», испытывали при таком же процессе — весьма теплые чувства, я же чувствовал уныние и боль. И все это — весьма быстро закончилось. Вернулось тщетность бытия, ноющие конечности и головная боль. — За спасение — тебе придется заплатить высокую цену, Черный, — все тот же голос звучал отовсюду. — Добро пожаловать в семью.
* * * Последние слова, сказанные красной мантией, надолго отпечатались в моем мозгу, ибо пробуждение было… ну, так скажем, немного прискорбным. Перед глазами был темнота, воздуха вокруг — минимально, а теснота… была, так скажем, не совсем уютная, словно я был в сундуке или же… «Гроб?» Силы не жалел. Бил по стенкам, в крышку переворачивался и долбил дно. Все это заняло весьма долгое время и отняло массу сил. Что больше всего не укладывалось в голове, так это то, что я в целом — не дышал. А усталость, проходило в три, а то и в четыре раза быстрее. Словно время имело ускоренный режим. Спустя еще пару минут, крышка начала трескаться, а через нее пробиваться свет. Такой, курва, слепящий и неприятный… Удар, а затем еще и еще, и вот, руки обламывают дерево, которое обжигало руки, словно я крапивой ею рвал, и следом, меня что-то тряхнула. А потом еще. И еще, и еще… — Саша! — голос Марии был где-то за мной. Но такого же быть не могло? Верно⁈
* * * Щеки горели от пощечин, руки — от встряски, а губы — горели от поцелуев, во время которых в меня пытались вдуть воздух. Понимая все это, я не мог разлепить глаза, словно они слиплись, но тот или та, кто пытался меня разбудить, бил по лицу уж слишком сильно. Тут, волей-неволей, разлепишь все, что захочешь. |
