Наступила ночь, и мы разожгли огонь. Юноша смотрел на меня сквозь пламя.

— Как твое имя? — снова спросил я.

— Алестрия. Теперь назови мне свое.

Я не спешил отвечать.

— Ты мужчина или женщина? — настаивал он.

Вопрос насмешил меня.

— Мужчина, а ты? — наконец сказал я.

— Ты — мужчина? Не верю.

Удивленный ответом, я повторил:

— Говорю тебе, я — мужчина, мужчина!

Он вскочил на ноги, перескочил через костер, толкнул меня на землю и принялся ощупывать.

— Зугул! — в ужасе воскликнул юноша, отшатнулся, попятился и помчался к своей лошади.

Я ошеломленно смотрел, как он исчезает вдали. Ночь была непроглядной, тихо стрекотали цикады. Тьма затопила степь, юный воин исчез, унеся с собой мою радость. Я прыгнул на Буцефала и отправился на поиски.

Я блуждал по степи и звал Алестрию. Волки откликались на мои крики, их одинокий вой пронзал мне сердце. Почему ты убежал, Алестрия? Неужели тебя обманули мои локоны и тонкие черты лица, чью красоту воспели в своих творениях скульпторы всего мира? Ты ищешь жену, Алестрия? Я буду таким же нежным, как нежнейшая из жен, я, Александр, бывший дочерью Олимпии и женой Филиппа!

Вернись, Алестрия!

Внезапно я заметил вдали темный силуэт на фоне широкой серебряной ленты. Река преградила путь Алестрии. Он не сможет сбежать от меня. Такова воля богов и шегулов. Я подошел и привлек его в свои объятия. Мы бросили оружие и опустились на землю. Мы катались потраве, не размыкая уст, не расцепляя ног. Но Алестрия оказался женщиной.

Женщиной, умеющей сражаться!

Женщиной, отбившей Александра у его людей!

Женщиной, сбежавшей от меня и возвращенной мне по воле богов!

По моим щекам текли слезы, я не понимал, почему плачу, но очень скоро тело дало мне ответ.

Оно обрело наконец половину, утраченную в момент падения с небес на землю. Мои руки, ноги, бедра, живот, подколенные ямки и кончики пальцев соприкоснулись с контурами тела, жаждавшего воссоединения. Они обнялись, переплелись и превратились в дерево, чьи корни росли под степью, змеились по дну рек и карабкались в небеса.

Утром птицы разбудили меня своим щебетаньем. Я был обнажен и лежал среди моря диких цветов. Солнце, наполовину выкатившееся на небосклон, заливало степи потоками красного света. Я поискал глазами Алестрию. Она исчезла! У меня закружилась голова, я вскочил и увидел в воде черную точку. Я позвал ее. Она обернулась и махнула рукой. Исчезла, а потом возникла, как из ниоткуда, встряхнула головой, и в воздухе разлетелись тысячи сверкающих серебром капель.

— Талас! — крикнула она.

Я не умел плавать. И не знал, как это объяснить.

— Талас, идем!

Она вышла из воды и приблизилась. У нее было тело воительницы. Блестящие черные волосы, заплетенные в две косы, спускались до пояса. Длинные шрамы от глубоких ран покрывали грудь, бедра и ноги. Мокрое лицо с пухлыми губами и загоревшими на солнце щеками выглядело совсем детским. Она обняла меня за шею и прижала к себе. Кожа у нее была ледяная, и я вздрогнул.

— Талас! — повторила она и побежала к реке.

Я не мог не подчиниться. Кинулся с разбега в воду и сразу пошел ко дну. Вокруг вздымались волны. Алестрия превратила реку в цветник! Магнолии, далии, гвоздики, розы и фиалки распускались у меня на глазах. Я протянул к цветам руки, мое тело стало легким, я оттолкнулся от дна и полетел к небу. Я летел, мои руки превратились в крылья.