Когда ребенку исполняется несколько месяцев, она велит приносить его к себе в кабинет и умиляется, наблюдая, как он играет на ковре. Ее взгляд, отрываясь от бумаг, с нежностью обращается на объект всех ее надежд. Она сама мастерит для него игрушки, вырезает картинки, кроит особенно удобное платьице, которое «легко надевается и застегивается сзади». Она очень гордится этим платьицем и посылает выкройки шведскому королю и прусскому принцу. Ее письма Гримму полны подробностей о занятиях и успехах «божественного младенца»: «Он прекрасен, как ангел»… «У него преумные глазки»… «Я делаю из него чудесного мальчугана». Но, полагает она, «чудесному мальчугану» нужен товарищ по играм. Кроме того, внешняя политика империи требует участия великих князей в управлении новыми территориями, которые Россия завоюет в ближайшем будущем. И перед мысленным взором Екатерины, увлеченной давней мечтой о возрождении Византийской империи, предстает Европа, избавленная от турецких набегов, и государь ее крови на престоле Константинополя. Бабушка, балующая внуков, нетерпеливо жаждущая излить нерастраченную любовь на многочисленное потомство, уживается в ней с целеустремленной императрицей, озабоченной расширением своих владений. Она примеряет попеременно то чепец с лентами, который пристало носить доброй бабушке, то бронзовый шлем грозной богини Беллоны. Вскоре ее желания исполняются: 27 апреля 1779 года великая княгиня Мария Федоровна производит на свет второго сына. «Старые няньки, которые хлопочут вокруг него, уверяют, что он походит на меня как две капли воды, – пишет осчастливленная бабушка Гримму. – Он слабее старшего брата и, чуть коснется его холодный воздух, прячет нос в пеленки, стараясь согреться… Меня спрашивали, кто будет крестным отцом. Я отвечала: только мой лучший друг Абдул-Хамид (турецкий султан) мог бы быть восприемником, но так как не подобает турку крестить христианина, по крайней мере, окажем ему честь, назвав младенца Константином. И он стал Константином, величиной с кулак, и у меня теперь по правую руку – Александр, по левую – Константин».

Дабы символически закрепить предназначение Константина, Екатерина велит выбить медаль с изображением Константинопольского собора Святой Софии, на фоне которого помещена, между фигурами Веры и Надежды, Любовь с младенцем на руках. Нельзя высказаться яснее. Ее невестка заслужила право передохнуть или, для своего удовольствия, производить на свет девочек. Династия упрочена.

Для обучения Александра и Константина, которые быстро растут, Екатерина придумывает «Бабушкину азбуку», пишет «Записки касательно русской истории» и составляет сборник нравоучительных изречений, сказок и пословиц, «нанизанных, – говорит она, – как жемчужины». По ее мнению, эти сочинения составляют целую «Александро-Константиновскую библиотеку», откуда юноши будут черпать сведения о прошлом отечества, о котором до сей поры юное поколение узнавало лишь из рассказов разного рода невежд.

Когда Александру исполняется шесть лет, а Константину пять, Екатерина удаляет нянек и гувернанток и передает воспитание мальчиков мужчинам. Первое место в этой мужской компании занимает генерал-адъютант Николай Иванович Салтыков, человек тщедушный, уродливый, горбатый. Хитрый, невежественный, но льстивый угодливый придворный, он не имеет себе равных в искусстве набивать карманы. По словам полковника Ш.