Великий князь Константин, Лорис-Меликов, Валуев, Абаза, Милютин, Сабуров в один голос утверждали, что план не содержит «даже намека на конституцию», но Александр III не желал их слушать. В глубине души он осуждал все то, что сделал за время своего правления его отец. Спустя несколько недель он пишет своему дражайшему Победоносцеву: «Лорис-Меликов, Милютин и Абаза продолжают вести ту же политику и хотят, так или иначе, установить в государстве парламентскую систему… Весьма сомнительно, что я когда-нибудь поверю в целесообразность этой меры, поскольку твердо верю в ее пагубность… Я все больше и больше убеждаюсь в том, что не следует слушать этих министров».

Уединившись в мрачном Гатчинском замке в окрестностях Санкт-Петербурга, Александр III исчез с глаз своего народа. Серый кардинал, необузданный обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев умолял его проявлять максимальную осмотрительность. «В данный момент, – пишет он ему, – необходимо предпринимать все мыслимые меры предосторожности. Ради всего святого, выполняйте следующие предписания: 1). Ложась спать, обязательно закрывайте двери, и не только двери спальни, но все двери в доме, включая входные. Надежный человек должен внимательно осматривать замки и следить за тем, чтобы были задвинуты внутренние щеколды всех двустворчатых дверей. 2). Также перед отходом ко сну удостоверяйтесь в том, что шнурки звонка находятся в исправном состоянии. Они могут оказаться обрезанными. 3). Каждый вечер проверяйте, все ли в порядке, заглядывайте под мебель. 4). Один из ваших адъютантов должен ложиться спать в соседней с вашей спальней комнате. Всех ли окружающих Ваше Величество людей можно с уверенностью назвать надежными? Если кто-то из них вызывает хотя бы малейшее подозрение, всегда можно найти предлог, чтобы удалить его».

Тот же Победоносцев призывал императора отказаться от либеральной политики его отца. Проект реформы был окончательно похоронен. И 28 апреля 1881 года Александр III обратился к своему народу с манифестом, тон которого не оставлял никаких сомнений в его намерениях: «Голос Господа повелевает нам твердо встать во главе абсолютной власти. Веря в Божественное Провидение и в Его высшую мудрость, а также в справедливость и силу самодержавия, которое мы призваны укрепить, мы будем спокойно вершить судьбы нашей империи, обсуждение которых отныне будет происходить только между Богом и нами».

Через несколько дней Лорис-Меликов и другие министры, придерживавшиеся прогрессивных взглядов, подали императору прошения об отставке. Опальный учредитель «диктатуры сердца» отправился на Кавказ, откуда перебрался на Лазурный Берег, где и умер, дожив до шестидесяти трех лет. Великий князь Константин сложил с себя все обязанности и удалился от двора. Победоносцев торжествовал. Возвысившийся в тени Александра III, он знал, что нация, втянутая в авантюру либерализации, в конечном итоге вернется к традиционному, здоровому укладу жизни. Сильная центральная власть, пристальный надзор за студентами, контроль за прессой, бдительность полиции – вот на чем, полагал он, зиждется величие и процветание империи. И действительно, страна сохраняла спокойствие под гнетом этой железной власти. Можно было подумать, что русские больше не хотели реформ, которые они громко требовали еще вчера, и что им только и нужен был возврат к деспотическому правлению.