Степи с высокой травой, после зимы высохшей, – раздолье дня диких кабанов, волков, лис, зайцев и иной живности.

По пути мне попадались стада дроф, казаки именуют их дударями. В степных тихих речках, заросших камышом и кугой, обилие рыбы, а на плёсах, что подобны огромным блюдцам, птицы всякой тьма, вспугнёшь – стая небо закрывает…

Уманская – станица старинная, её курень прибыл на Кубань из Запорожья ещё с полковым атаманом Захаром Чепегой и войсковым судьёй Антоном Головатым.

В Уманской я передохнул два дня. Станица большая, в ней размещается Ейский отдел. Войско Кубанское делится на шесть отделов. Уманская выставляет два полка.

Рядом со зданием атамана отдела – просторная площадь со старинной деревянной Трёхсвятительской церковью.

На площади казаки отмечают праздники, здесь они джигитуют, отсюда провожают на войну свои полки и здесь же встречают их. Для казаков война – дело привычное. Их служба начинается с юных лет и длится подчас десятилетиями, до старости. Уманцы и казаки окрестных станиц уже направили на Балканы добровольцев, а в конце прошлого года из Ейского отдела есаул Баштанник увёл на Дунай две сотни пластунов.

В станице мало больших домов, всё больше, по местному выражению, хаты, где к жилой половине примыкает тёмный сарай. И люди, прежде чем попасть в жилую половину, должны миновать помещение для скота.

В Уманской поселился я в доме урядника Сироты. Хозяйство у него крепкое, и сам он с хитрецой. Его сын служит на Дунае, в Кубанском полку, где, со слов урядника, полковым командиром Кухаренко. Отец этого подполковника в своё время был наказным атаманом Кубанского казачьего войска и дружил с поэтом Тарасом Шевченко…

Из Уманской в сопровождении трёх казаков мы по бездорожью, преодолевая неимоверно клейкую грязь, выехали в город Екатеринодар.

Сопровождает меня десятник лет пятидесяти, молчаливый старик. Однако мне удалось узнать, что он участвовал в Кавказской войне, а в Крымскую кампанию отбивал попытки турок и англичан с французами высадиться у Новороссийска…

Столица Кубанского казачьего войска – Екатеринодар больше напоминает военное укрепление. Ночами в городе темень, чуть съехал с центральной улицы Красной, лошадь в лужах тонет.

Живут в городе казачья старшина и разное войсковое начальство, купцы и местная интеллигенция, мастеровые и иной торговый люд.

Есть в Екатеринодаре гимназия, епархиальное училище, магазины и лавки, мастерские и базар.

В местном театре я ещё побывать не успел, ибо представления здесь не так уж часты.

Гостиница, где я остановился, имеет громкое название «Гранд-отель». Но этому не верь, нумера здесь тесные и нечистые.

Заходил в управление Кубанского казачьего войска, атаманом здесь генерал-лейтенант Кармалин, по словам сослуживцев, он прост в обращении и питает интерес к нуждам казаков.

В войсковой канцелярии сказали, что из местного горского населения – адыгов комплектуется полк, и мне предложили в нём службу, от чего я отказался, ссылаясь на предписание свыше…

Пиши мне, любезный брат Стоян, о ваших баталиях в Кавказскую армию, в отряд генерала Тергукасова…»

Осторожные шаги разбудили Стояна. Открыв глаза, он увидел устраивавшегося в палатке капитана. Тот, заметив, что Узунов уже не спит, сказал мягко:

– Извините, поручик, будем жить вместе, хлеб-соль делить. Я Райчо Николов, служил у генерала Гурко, а теперь, как видите, направлен к генералу Столетову.

Узунов сел, свесив ноги, принялся одеваться.

– Рад, господин капитан, делить с вами походную жизнь. Я Стоян Узунов.

– Судя по имени, вы, как и я, принадлежите к народу, угнетённому турками.