Вернувшись после оправдания Бейлиса, кстати вскоре эмигрировавшего в Америку, Василий Маклаков рассказывал Керенскому об огромном резонансе в народе по поводу адвокатского заявления, о том, как ликовали киевляне после освобождения Бейлиса. В городе царил праздник. Люди вышли на улицы, обнимались, целовались, поздравляли друг друга не потому, что оправдали еврея, а потому, что победила справедливость. Александр Федорович пожалел, что не поехал в Киев, но ощутил ту же радость, что и киевляне. Его не пугал приговор суда, касавшийся его и других адвокатов, подписавших заявление. Он даже забыл, что, как член Думы, обладает неприкосновенностью. Соколов приговор опротестовал и добился его отмены, а грозило восемь месяцев тюрьмы. «Мы были вместе с самыми честными и светлыми людьми мира, – сказал Александр Федорович Соколову, – а за это не страшно отсидеть и год».

Керенский жаждал объединения с такими людьми, видел перспективу установления демократии в стране в сплочении всех социал-демократических сил. Большевиков не считал врагами, ведь они выступали против самодержавия. Но удивлялся, что Ленин отчаянно противится сближению большевиков даже с меньшевиками, хотя их взгляды на революцию во многом совпадали. Боялась возможного союза этих партий и царская охранка, но по другой причине. 16 декабря 1914 года директор Департамента полиции издает секретный циркуляр за № 190791: «В связи с чрезвычайной опасностью настоящего плана объединения партий и крайней желательностью сорвать его необходимо просить всех руководителей тайной полиции довести до сведения находящихся в их распоряжении агентов, что они должны настойчиво проводить в жизнь во время посещения партийных собраний и всячески отстаивать идею о полной невозможности слияния существующих течений, особенно большевиков и меньшевиков». В начале декабря из Швейцарии дошли до российских большевиков ленинские тезисы, призывающие к поражению в войне и посему названные «пораженческими». На конспиративной сходке ЦК партии, на окраине Петрограда (в августе 1914 года Санкт-Петербург был переименован в Петроград) присутствовала «пятерка» – полный состав большевистской фракции в Думе. Руководил сходкой Л. Б. Каменев (Розенфельд), находившийся на легальном положении. Собрались для обсуждения ленинских тезисов. Через своих агентов, один из которых был редактором «Правды», охранка арестовала всю «пятерку», лишенную Думой права неприкосновенности, немедленно осудила и отправила в Сибирь. «Большевики заполучили пять „мучеников“ и стали разыгрывать эту карту», – записал в своих мемуарах Керенский.

Назовем «пятерку»: Г. Г. Петровский, М. К. Муранов, Н. Р. Шагов, Ф. П. Самойлов, А. Е. Бадаев. Ссылка, по существу, была вынужденным поселением. Без охраны. Ссыльные одеты в легкие пальто, подпоясанные плащевыми ремнями. На голове – матерчатые шапки типа бескозырок. Большевики не выглядят каторжниками по сравнению с узниками периода советской власти. Им спасена жизнь. Кем? Керенским! Об этом по сей день умалчивает история. Да, Александр Федорович защищал на суде большевиков, обвиняемых в попытке свержения существующего государственного строя, то есть в измене родине, за что полагалась смертная казнь. При обыске у них нашли ленинские тезисы и газету «Социал-демократ» с антивоенным манифестом РСДРП, призывавшим к окончанию войны, лучшим и быстрейшим выходом из которой считалось поражение.

Александр Федорович взялся за их дело, потому что ЦК партии большевиков запретил своим членам-адвокатам участвовать в этом процессе. Хотелось «заполучить мучеников», погибших за дело пролетариата. Но задумка Ленина полностью не удалась.