Сделав всего два привала, они достигли города Тарса, стоявшего недалеко от моря. Сатрап Киликии бежал, решив, что лучше присоединиться к войску Великого Царя, которое продолжало неуклонно двигаться вперед, и город распахнул перед войском ворота. Александр велел разбить лагерь на равнине, а сам с отборными отрядами и старшими военачальниками расквартировался в лучших городских домах. Там ему и объявили о госте.

— Какой-то гонец настаивает на личном разговоре, государь, — сказал один из поставленных у входа стражников.

— Кто его послал?

— Говорит, что прибыл от Евмолпа из Сол.

— Тогда он должен знать пароль.

Стражник вышел, и вскоре послышался его смех. Похоже, там и в самом деле находился гонец от Евмолпа.

— Говорит: пароль…— начал стражник, стараясь одолеть смех.

— Не строй из себя шута, — оборвал его царь.

— Пароль— «бараньи мозги».

— Это он. Впусти.

Стражник, усмехаясь, снова удалился и впустил посланника.

— Государь, меня послал Евмолп из Сол.

— Знаю, у него одного такой дурацкий пароль. Почему не прибыл прежний гонец? Тебя я никогда раньше не видел.

— Он не совсем здоров после падения с лошади.

— Что ты должен мне сообщить?

— Важные сведения, мой господин. Великий Царь уже совсем рядом. Евмолпу удалось подкупить полевого адъютанта Дария и узнать, где состоится сражение, в котором Великий Царь намеревается уничтожить тебя.

— Где?

Гонец огляделся и, увидев прикрепленную на подставке карту, которую Александр всегда возил с собой, указал пальцем на точку на равнине между горами Кармель и Аман.

— Здесь. У Сирийских ворот.

ГЛАВА 47

По лагерю из уст в уста, сея панику, молнией пролетела весть:

— Царь умер! Царь умер!

— Отчего?

— Утонул!

— Нет, его отравили.

— Персидский шпион.

— И куда он делся?

— Никто не знает. Убежал.

— Тогда бежим за ним! В какую сторону он побежал?

— Погодите, погодите, вон Гефестион и Птолемей!

— А с ними Филипп, царский врач.

— Значит, он не умер?

— Откуда я знаю? Мне сказали, что умер.

Вокруг троих друзей быстро собрались солдаты. Гефестион, Птолемей и Филипп старались пробиться через толпу в направлении лагерных ворот.

Чтобы помочь им скорее добраться до ворот, выстроился отряд «щитоносцев» из охраны.

— Что случилось? — спросил врач.

— Мы только что пообедали, — начал Гефестион.

— И ему стало нестерпимо жарко, — продолжил Птолемей.

— Вы пили? — спросил Филипп.

— Царь пребывал в хорошем настроении и налил «чашу Геракла».

— Пол-амфоры вина, — проворчал врач.

— Да, — подтвердил Птолемей. — Потом он сказал, что не может вынести этой жары, и, увидев через окно реку Кидн, закричал: «Искупаюсь!»

— С полным желудком, разгоряченный? — вне себя вскричал Филипп.

Тем временем подали коней. Все трое сели верхом и во всю прыть поскакали к реке, находившейся в двух стадиях.

Царь лежал на земле в тени смоковницы. Его положили на циновку и накрыли плащом. Лицо его приобрело землистый оттенок, вокруг глаз были темные круги, ногти посинели.

— Проклятье! — прорычал Филипп, соскакивая на землю.