— Зачем звал, владыка?

— О-о, узнаю гнездо Ярославово, — сказал Спиридон более с оттенком похвалы, чем осуждения. — Сразу к делу, ни слова лишнего.

Архиепископа не обидело поведение юного наместника. Слишком уж надоело ему лицемерие окружающих, и поэтому искренность княжича тронула сердце старика. Спиридон сел к столу, пригласил Александра.

— Благодарю тебя, владыка. Я постою, — отвечал с достоинством княжич.

Отказ можно было понимать двояко: уважение к старшему или желание поторопить с делом. И это отметил про себя архиепископ как признак ума и мудрости. Помолчав, Спиридон спросил:

— Тебе известны, сын мой, причины ссоры отца твоего Ярослава Всеволодича с князем Михаилом Черниговским?

— Известны, святой отец.

— И аки мнишь ты, дитя мое, есть ли корысть от этой распри? И кому?

— От распри меж русичами корысть может быть токмо поганым.

Белые густые брови Спиридона взвились в удивлении вверх.

— Истину глаголешь, сын мой. Великую истину, — обрадовался владыка. — Ибо то же самое молвит митрополит Кирилл в грамоте, кою прислал мне он из Киева.

Спиридон умолк, подталкивая тем отрока к вопросу. Но княжич молчал. И это понравилось владыке: не суетлив.

— Митрополит хочет поспешествовать в примирении князей, — продолжал Спиридон, — и меня к тому склоняет.

И опять он сделал паузу, и опять Александр промолчал.

— Я мню, дело сие вельми тяжкое, но небезнадежное, — вздохнул владыка. — Надо замирить их. До распри ли ныне, коли другой год жито не родит? Коли град наш несчастный при последнем издыхании? К братолюбию звать надо, к братолюбию, сын мой.

Спиридон истово перекрестился, обратя очи к небу.

— Всех, всех, дитя мое, звать надо, не токмо князей.

— Голод, святой отец. А в голод люди звереют, им не до братолюбия.

— Ведаю, сын мой, ведаю. Но душа смириться с тем не хочет. Аки мнишь ты — можно примирить князей Ярослава с Михаилом?

— Сие не ведаю, святой отец, ибо всего лишь наместник я. Но думаю, пусть мирит тот, кто ссорил их.

— Ты не токмо наместник, Александр Ярославич, ты и сын князя. И потом, — голос Спиридона стал вкрадчивым, — кто ссорил их — давно в скудельнице.

«Уже проведал, старая лиса», — подумал Александр, но не подал и вида, что понял намек.

— Голод никого не щадит, — отвечал он владыке.

«Наверно, не ведает отрок про казненных», — подумал Спиридон, а вслух продолжал:

— Вот и позвал я тебя для дела, богу угодного, для замирения земли нашей многострадальной.

— А что я могу сотворить ради этого дела?

— И немного, сын мой, и много. Ты ведаешь, где князь с дружиной ныне обретается. Пошли течца к нему с грамотой, в которой сообщи, что митрополит Кирилл поехал во Владимир и вместе с великим князем собирается мирить его с Михаилом.

— Но он же должен знать, откуда мне сие известно?

— А ты и пиши, мол, от владыки Спиридона. Ничего не скрывай.

— А почему сам не хочешь написать ему об этом? — спросил княжич.

Спиридон задумчиво поскреб в бороде, словно колеблясь, сказать или нет, и молвил:

— Мы не дружны с князем, хотя видит бог мое уважение к нему, к его силе и мудрости. Будь князь в Новгороде, я б его позвал или сам к нему пожаловал. Ну а что до тебя, сын мой, — улыбнулся ласково Спиридон, — то надеюсь, мы станем дружны.